Метафора, в самых общих чертах, это перенесение свойств одного объекта на другой по принципу сходства или контрас­та. «Задача метафоры вскрыть смысл описываемого предмета». Что она успешно делает, характеризуя словом, при­надлежащим к одному классу, слово из совершенно другого класса.

Общеизвестно, что метафора представляет собой определен­ный способ мышления, ведь «перенос значения с известного на неизвестное (описываемое) - один из способов усвоения но­вой информации». Юбер и Мосс утверждали, что метафора выражает «ассоциацию по сходству». Наиболее распространенная точка зрения говорит о том, что метафора сравнивает одно с другим (два различных фрагмента действи­тельности), взаимно обогащая их новыми смыслами.

С этим положением нельзя не согласиться. Однако метафо­ра - не обычное сравнение. К.И. Алексеев справедливо заме­чает, что основное отличие сравнения от метафоры заключа­ется в том, что при сравнении сохраняется понятийная струк­тура классификации. Если мы говорим: «Этот человек ведет себя как лиса», то мы не меняем принадлежности человека к классу людей, а лисы - к классу животных. Просто мы утвер­ждаем, что человек здесь обладает определенными характери­стиками, присущими лисе,- сравниваем.

Когда мы, разгоряченно произносим: «Этот человек - лиса!», тогда для нас перестают быть важными классификаци­онные отличия людей и животных. Мы строим новую класси­фикацию, где данный человек и лиса стоят рядом. Мы создаем новый класс: «хитрые».

Здесь нельзя не упомянуть О.М. Фрейденберг, рассматрива­ющую метафору как продукт распада семантически тождествен­ного мифологического образа. В архаичном обществе, «качество» объекта (та же хитрость) мыслилось как его неотъемле­мый «двойник». Сказать «человек как лиса» здесь значило про­вести тождество между человеком и лисой, то есть построить семантически тождественный мифологический образ.

В процессе разграничения субъекта и объекта «двойник» отделялся и получал возможность жить самостоятельной жиз­нью. Соответственно, мышление получило возможность раз­личать отдельные качества и сравнивать объекты не целиком, а по отдельным параметрам (например, таким как «хитрость»).

Так появилась метафора - теперь человек и лиса могли быть объединены «хитростью», оставаясь при этом разными объектами. Однако метафору не стоит путать с понятиями, которые рождались на первый взгляд сходным образом. Осно­ва метафоры - всегда образное, конкретное сходство. Логика понятия - от абстрактного к конкретному: понятие «хит­рость» не может служить для обобщения лисы и человека как объектов разных классов. Понятие выразит это проще: «Этот человек - хитрый». Метафора же строит свою альтернатив­ную классификацию. В том и заключается специфика метафо­ры, что о понятии, лежащем в ее основе, не говорится вслух. Это своего рода «разговор без слов», передача смысла без его открытого предъявления.

Законы организации метафоры лежат не в понятийной клас­сификации, а в образном представлении мира. Метафора - это обобщение образов на основе пересечения их внешних харак­теристик. Причем характеристики эти могут быть как наблю­даемые (я знаком с хитрым человеком), так и культурные: «лиса-хитрость, заяц-трусость». Поэтому то, что возника­ет на пересечении этих образов, «погибает» при попытке выс­казаться напрямую: образ принципиально не является поня­тием. Значит, передать можно только саму схему, путь этого образного обобщения, которое будет делать сам человек, ус­лышав фразу: «Этот человек - лиса!». Поэтому каждая мета­фора, в отличие от понятия, несет в себе неповторимый аромат индивидуальности и дает ощущение со-творчества автору.

Именно здесь лежит разгадка необычайной эффективности метафоры при работе с детьми. Детская картина мира пред­ставляет собой набор преимущественно образных и, следова­тельно, метафорических обобщений. Соответственно наибо­лее перспективным способом ее изменения будет предоставле­ние ребенку новых образных обобщений - терапевтических метафор.

Надо подчеркнуть, что метафора - хрупкое «создание», разрушаемое при соприкосновении с понятиями. Следователь­но, при создании терапевтической метафоры и при ее обсужде­нии следует быть очень осторожным. Необходимо вниматель­но следить за тем, чтобы не нарушить образную целостность, чтобы результат работы психолога не сводился к усвоению понятий: «драться - плохо», «бояться - не нужно» и пр. Понятие все равно не будет усвоено должным образом, но ме­тафорический образ может потерять целостность, а значит и эффективность.

Следуя этому дискурсу, необходимо проводить различие между символом, метафорой и мифом. Символ есть, скорее всего, порождение образного мира взрослых. Это как бы мета­фора «наоборот» - совмещение двух обобщений в некоем еди­ном образе. Так розы как символ любви объединяют в образе букета цветов два понятия - «цветы-розы» и «любовь». Это обобщение служит «прочувствованию» понятий, привнесению образной «свежести» в мир абстракций.

Метафора же - это, напротив, обобщение образов, причем предельно эмпирическое, приземленное. Дети гораздо большие прагматики, чем мы, им нужны непосредственные «руководства к действию», облаченные в метафорические «одежды».

Так же кардинальные различия отделяют метафору от мифа.

В психологической литературе часто смешивают волшеб­ные сказки, мифы и специально придуманные метафоры. Однако эти феномены являются порождением совершенно раз­ных форм мышления. Миф- способ мышления образами, которые представляют собой систему изначальных тождеств. Мифологический образ несет функцию тождества; «система первобытной образности - это система восприятия мира в форме равенств и повторений».

Сказки же, кроме бытовых анекдотов,- продукт мифоло­гического мышления, несмотря на изменения, дошедший до наших дней в структурной сохранности. Сказки родились из мифов. Соответственно, задача сказки - не дать ребенку кон­кретное руководство к действию и не показать область пересе­чения нескольких образов, что делает метафора. Волшебная сказка предназначена для того, чтобы показать ребенку внут­реннее тождество всего мира (и, тем самым, осмысленность, законченность) на том языке, который понятен ребенку. По­казать то тождество, которое мы с взрослением теряем и нахо­дим только в вере во что-либо.

Волшебная сказка - это своего рода «абстракция для де­тей», говорящая «обо всем мире сразу».

Метафора принципиально сосредоточена на конкретных образах, отличающихся друг от друга, однако чем-то схожих. Если вернуться к практике, можно сказать, что необходимость в метафоре возникает только тогда, когда рушится «волшеб­ное тождество». К несчастью или к счастью, в наше время это происходит очень и очень рано.

Итак, метафора есть по сути дела наиболее удобная форма для передачи детям терапевтических сообщений. Однако надо понимать, что это требует немалого искусства и от нас - тера­певтические послания должны нести форму образов и не быть похожими на абстракции, «выдернутые из рецептурного спра­вочника» способы справиться с проблемой.

Беседа о природе терапевтической метафоры будет непол­ным, если мы не поговорим о самой форме их предъявления. С точки зрения эриксонианского подхода, чтение ме­тафор есть работа с трансовыми состояниями сознания. Транс здесь понимается как состояние, когда фокус внимания пре­дельно сужен и отрешен от обычного повседневного сознания. Это высоко мотивированное для обучения состояние.

Определение транса как «обучения, зависимого от состоя­ния», безусловно, относится и к метафоре. Распознавание и интерпретация метафор - внутренний индивидуальный про­цесс; в отличие от понятий, они не подаются «в готовом» виде. Мы лишь предъявляем материал, на основе которого ребенок произведет образное обобщение - создаст метафору. Исклю­чительная зависимость этого процесса от состояния - нали­цо. Значит особое внимание, вне зависимости от психологи­ческих концепций, на которых мы основываемся в нашей ра­боте, следует уделять форме предъявления историй и созданию условий концентрации внимания и сосредоточения.

Почему мы не всегда употребляем слова в их прямом смысле? На этот вопрос по-разному отвечают лингвисты, философы, психологи. Психотерапия тоже имеет свой ответ. Для многих современных психотерапевтов метафора - это важнейший рабочий инструмент. Александр Гумбольт писал: “Язык не есть разменное средство для взаимопонимания, но подлинный мир”.

История существование метафоры в рабочем “саквояже” практических психологов - это история их взаимоотношений с “бессознательным”. Величайший вклад психоанализа состоит в том, что он выработал особый язык для общения с бессознательным, для понимания принципиально непонятного и загадочного. С позиции эриксоновского гипноза сознательное и бессознательное уже имеют общий язык - язык метафор.

Метафоры психических состояний

Одна из функций метафоры в интегративной гипнотерапии состоит в том, что она символизирует определенное состояние человека. В этом смысле ее можно уподобить камертону: если метафора подобрана достаточно точно, то она резонирует с неким состоянием человека. Если этого не происходит, тогда нужно продолжать поиск. Важно отметить, что хорошая метафора вызывает резонанс не только осознанных, но и “теневых” состояний. Актуализация, оформление состояний - другая важная функция метафоры. Например, детское имя человека или воспоминание о дороге в школу является метафорой сильнейшего ресурсного сос­тояния.

У хорошего гипнотерапевта много “камертонов”-метафор. Они могут быть очень замысловатыми или совсем простыми, понятными всем. Например, слова путешествие или дорога во время интенсивного терапевтического общения или в состоянии гипнотического транса воспринимаются многими людьми как метафоры изменения, творческого поиска. Но подобно тому, как каждое состояние многомерно, так и смысл даже самой простой метафоры исчерпать невозможно.

Универсальные метафорические образы

Метафорические образы, применяемые в гипнотерапии, сложны и неоднозначны. Они рождаются в результате тесного общения терапевта и клиента. Образные “одежды” транса шьются по индивидуальной мерке. В них вплетаются те ассоциации, которые возникают у человека во время диалога с терапевтом. Но кроме метафор, созданных специально для данного человека, в работе часто используются повторяющиеся образы. Они представляют собой общее пространство смыслов и в той или иной мере являются универсальными знаками-сообщениями.

Сказка. Это образ, принадлежащий и взрослому миру, и миру ребенка. И в наведении, и в беседе он помогает вывести человека из его “ожидаемой сейчас” реальности в пространство, где возможны случайность и изменение, где происходит воскрешение веры в чудо.

Сказка завораживает. И эта завороженность противоположна обычному “прыгающему” состоянию сознания, когда оно мечется между многими заботами. Сказка уводит из этого состояния, создает атмосферу защищенности. Она, как магическое зеркало, содержит целый мир, где сложное становится простым, а простое легко превращается в сложное.

Само слово “сказка” вызывает ресурсное состояние покоя и безоблачности. В сказке героя любят просто так, таким, какой он есть. И ничего не надо делать с собой, для того чтобы быть любимым. Можно оказаться слабым, проигравшим, необязательно быть правильным и заметным. В сказке можно просто ждать, надеяться и верить в то, что случится что-то хорошее.

Тропинка. Этот образ символизирует движение - как нечто противоположное замиранию, застыванию, фиксации на чем-либо. Это образ надежды, новизны и чего-то, что может свершиться. Любая дорога метафорически восходит к течению времени, к жизненному пути. Так и тропинка, маленькая, личная дорожка, является образом самостоятельности, символом избавления от забот одиночества.

Применяя образ тропинки, можно заметить, что у клиента изменяются движения глаз и дыхание, расслабляются плечи и ноги и т.д. Человеку становится легко, потому что, с одной стороны, он неподвижен, сидит на стуле, а с другой стороны, понимает, что в ином ментальном, знаковом пространстве скрыта возможность движения.

Превращение . Символизирует возможность полного обновления, обретения другого тела, другого дыхания. Превратиться в какого-либо персонажа - значит идентифицироваться с ним, стать таким, как он. Буквально: встать на его точку зрения, “влезть в его шкуру”. Это важнейшее средство выхода из привычного образа, избавления от того, что навязло и держит своей обыденностью.

Терапевтическая сказка позволяет идентифицироваться с разными персонажами, и в этом ее главная ценность. Человек в своем воображении превращается в каждый сказочный образ и в результате выносит из сказки ее легкость и волшебство, способности всех сказочных героев и совершенно сказочную возможность заснуть, положив кулак под голову, а потом проснуться и получить ответ на самые сложные вопросы.

Еще одно значение превращения - это исчезновение, возможность спрятаться и отдохнуть, быть нигде и никем, находиться в состоянии донашивания и доформирования.

Полет . Означает состояние, противоположное связанности, фиксированности. Находиться в состоянии полета значит быть сверху, ни к чему не привязанным, владеть всем и видеть все, что находится внизу. Это расправленность, свобода направления и высоты. Расслабление изнутри, снятие напряжения, зажимов, легкость. Свобода дыхания. Освобождение от силы тяжести, от привычек, обязательств, долгов. Можно летать во сне и летать от счастья. Особенно полезно летать тем, кто якобы “рожден ползать”. Расправление крыльев, лопаток, ключиц и плеч дает избавление от тревоги. Полет - это профилактика падений и ошибок.

Карта . Первое значение этого гипнотерапевтического образа - волшебный инструмент, открывающий глазу нечто, что может менять масштаб. Глазу передается структура, детали, секреты той плоскости, на которую он смотрит. Второе значение - это состояние ясной рефлексии, отвлечением от своих чувств. Собранность и точный просчет ходов. Третье значение - это возможность планировать ситуацию, простраивать будущее.

Шар . Шар ассоциируется с совершенной формой и возможностью ее потери, когда шар спускается. Восстановление и приобретение формы. Другое значение шара - нечто, собирающее и отдающее энергию. Шарик, шар - аналог точки, искорки, отдельного мазка, то малое, что может превратиться в большое.

Зеркало . Встреча с самим собой. Решимость увидеть самого себя и готовность выдержать все, что может быть связано с этой встречей; возможность открыть свои новые лица. Волшебное зеркало уводит за край обыденности, показывает другое “Я” - мое, но с иными возможностями. Зеркало - волшебная, дальняя дорога, туннель. Игра с зеркалами - это в каком-то смысле игра с памятью, игра с возможностями, с иным сознанием или бытием. Зеркало - это образ психотерапии и возможности меняться, метафора превращений и возвращения к себе.

Образ зеркала выражает ясность видения мира и себя в нем. Стоит протереть зеркало, как жизнь становится чище. Через чистое восприятие чище становятся память, чувства и отношения. Зеркало может быть яснее, чем реальность, может гримасничать, быть кривым. Тем самым оно преобразует реальность, оживляет ее или делает почти невыносимой.

Искусство терапевтической метафоры

Аристотель говорил, что искусство метафоры - это искусство находить сходство. Но терапевтическая метафора - это не столько сравнение, сколько искра, возникающая от “удара” двух реальностей друг о друга. Она, как вспышка, освещает соответствие двух сфер: словесного и невыразимого, реального и воображаемого, сознательного и бессознательного. Так высекается искра смысла, искра понимания. В результате соприкосновения этих реальностей рождается нечто необычное - блеск жизни. Собственно, суть терапии и заключается в том, что человек перестает просто двигаться по накатанным рельсам: в нем вспыхивают искорки жизни. Ощущение этих искорок четко не связано ни с одной сферой. Человек живет потому, что у него есть тело, желания, роли. Он живет, как говорят, с Божьей искрой. В этом смысле интенсивный терапевтический процесс, порождающий осознавание, переживание, взаимодействие напоминает высекание огня. Метафора в терапии бывает даже незаметной, но метафорический процесс - это целый калейдоскоп вспыхивающих искр.

Несколько метафор из практики наведения транса

Вы чувствуете, что ваше тело опять обретает способность раскрываться, как изящно раскрывается веер... на каждом лепестке которого начертаны волшебные знаки и нарисованы волшебные картинки... И вы раскрываете веер и обмахиваетесь им... Волшебный веер позволяет вам почувствовать волну прохлады и управлять ею... управлять волною тепла... менять тепло и холод... Вы чувствуете контраст, который пробуждает вас... чувствуете бодрость и свежесть... Вам нравится, как трепещут ваши веки, будто крылья бабочки... и вы можете смеяться или плакать... вспоминать что-нибудь грустное, и тогда словно волна окутывает вас, и вместе с волной грусть и слезы уходят куда-то... вам опять становится спокойно...

Вы можете представить себе, что стреляете из лука, прицеливаетесь, натягиваете тетиву и пускаете стрелу, попадая в нужную точку... и как будто бы собираетесь и разбираетесь... И очень важно получить ощущение этого... особенного оружия... Вы можете представить себе, что плывете под водой и легко дышите... вокруг плавают разные рыбы, животные, обломки кораблей, волшебные предметы... Вы погружаетесь все глубже и глубже, все дальше и дальше...

И вам нравится, что всякие внешние события проходят где-то по касательной... Что бы ни происходило вокруг - это только слегка раскачивает вашу колыбельку... в которой созревают, вырастают, приобретают законченную форму ваши поступки, образы и движения... приобретают форму ваши ощущения... И вам очень нравится... что в вас происходит этот рост... как будто вы вырастаете, как цветок или как дерево , и вам нужно... все больше времени, чтобы привыкнуть к этому росту, к созреванию... к этим текущим через вас процессам, событиям... Иногда вы плачете и чувствуете... как влага проникает глубоко в вас, а иногда чувствуете жар, согревающие искры... как будто вы соприкоснулись с солнечным светом и воздухом...

Метафора как источник свободы

Метафора напоминает фигуру из двух колец, вложенных друг в друга, некую ленту Мебиуса: одно кольцо - это реальное состояние, а другое кольцо является зеркалом, отражающим его в словах, жестах или предметах. В зеркале отражается и очень маленькая пылинка, и большой камень. Так и метафора может захватывать, подобно щипчикам, и элемент состояния, и элемент субличности, и элемент мазка. В отличие от логических конструкций, метафора одновременно является и определенной, и неопределенной. Определенной, потому что понимается сразу на нескольких уровнях; неопределенной - потому что не может быть пересказана.

Метафора предоставляет человеку возможность идентифицироваться и породниться с многими сущностями жизни - предметными, событийными, мысленными. Она позволяет разомкнуть зону привычных ощущений или ограничивающих переживаний прошлого. Поэтому метафора - это источник свободы.

Упражнения на превращения:

метафоры различных состояний

1. Давайте немного пошевелим плечами, представим себе, что плечи обладают такой же выразительностью, как руки или лицо. Они имеют множество подвижных суставов. Представьте себе, что у вас выросли огромные орлиные крылья. И вы гордо парите, время от времени шевеля плечами, с высоты озираете весь дольний мир. Иногда вы поднимаете крылья, а потом медленно опускаете их, не переставая видеть все вокруг. При этом вы лениво шевелитесь, чувствуете, как крылья продолжают расти, как спина теряет накопленное напряжение.

2. А теперь представьте, что вы маленькая птичка, воробей. Вы суетливо перебираете крылышками и передвигаетесь маленькими прыжками. Попробуйте почувствовать, как при этом ведут себя разные части ваших плеч.

3. Представьте, что вы - средних размеров птица, сорока или ворона, которая то быстро-быстро машет крыльями, то свободно и лениво парит в воздухе.

4. Представьте, что вы вдруг превратились в кошку. И вот вы мягко потягиваетесь, ощущая мельчайшие движения каждого позвонка. Вы то напрягаете спину, то расслабляете ее. Ваша спина - сама по себе - принимает разные позы и вытягивается так, чтобы получить удовольствие от упругости каждого позвонка, от мельчайшего движения.

5. Представьте себе: у вас на спине, животе и груди выросли осьминожьи щупальца. И этими щупальцами вы пытаетесь дотянуться до различных точек пространства, почувствовать разные его качества.

6. А сейчас у вас выросла шея, как у жирафа. И вы смотрите на все сверху, двигая ею то так, то эдак.

7. Представьте себя червяком, который двигается, изгибаясь, как бы перебирая самого себя. Вы “перебираете” себя, начиная от самых кончиков пальцев, и по телу прокатывается волна. Вы ползете спокойно и с удовольствием, попеременно прикасаясь к земле каждой частичкой вашего тела.

8. А сейчас вы становитесь кузнечиком и, сидя на месте, можете очень высоко подпрыгнуть. Время от времени в руках и ногах вы чувствуете пружинку, которая подбрасывает вас. И все в вас тоже начинает подпрыгивать, каждая точка тела слегка подрагивает, а потом так же легко расслабляется.

9. Давайте представим, что внутри вашего тела зажигаются маленькие огоньки. Не задумываясь, вы выбираете какой-нибудь огонек и начинаете медленно и равномерно вращаться вокруг него то в одной плоскости, то в другой. Точка, в которой загорелся огонек, становится на время центральной, и вы стараетесь, чтобы ваше тело совершало вокруг нее все новые, непривычные вращательные движения. Вы выбираете одну за другой точки вашего тела, вращаетесь вокруг них, таким образом, разбирая в разных плоскостях свое тело на новые анатомические части.

Рассказывать человеку сказку о нем самом

Терапевтическую метафору нельзя свести к аллегории, иносказательно повествующей о том, как человеку выкарабкаться из трудного положения. В некотором смысле терапевтический транс и терапевтическая работа как таковая напоминают волшебную сказку. Сказку о человеке, рассказанную специально для него и созданную вместе с ним.

Смысл метафоры понимается в зависимости от контекста. И то, что в обыденной речи кажется метафорой, в сказке и в трансе воспринимается буквально. Например, метафора “полетать в танце” в трансе может вызвать соответствующее состояние. Творческий контекст психотерапии позволяет понимать, видеть, слышать, чувствовать метафору более глубоко и многомерно.

Терапевтическая сказка, как и сказка волшебная, имеет свойство завершенности. Одна из причин многих проблем человека состоит в том, что незавершенные состояния пугают его и кажутся почти безнадежными. Но все становится не таким страшным, когда то или иное проблемное состояние обретает способность к трансформации, к изменению. Терапевтическая сказка дает человеку возможность “пойти туда, не знаю куда” и начать поиск. Герой сказки часто ступает за край своего привычного мира, проходит испытания и возвращается в обычный мир с волшебными дарами. Он совершает круг, который его обогащает и преображает.

Терапевтическая сказка о Золушке

Эта терапевтическая сказка была рассказана женщине, которая во время терапевтической беседы рассказала о себе вещи, поразительно напоминающие сказку о Золушке: повседневные дела, мучительные и бесконечные, призрак волшебного бала, притягивающий и пугающий одновременно. Как не быть депрессии у Золушки, которая не может поехать на бал? Эта терапевтическая история, являющаяся наведением терапевтического транса, позволила клиентке заново открыть свои забытые субличности, вытесняемые или даже презираемые.

Давайте представим, что у вас с детства осталась одна такая замечательная, волшебная поза, которой вас наградила фея, ваша крестная. Стоит вам только принять эту позу... очень точно сложить пальчики... и ножки... чтобы даже волосы лежали именно так... и чтобы губки были так же вытянуты... стоит вам принять точную позу... и она станет ключиком, благодаря которому вы войдете... в одну очень важную... сказочную ситуацию... И сколько бы вам ни было лет... и даже если вы об этом забыли... все равно ваша фея... оставила вам это воспоминание... потому что она вас очень любит... такой, какая вы есть, во что бы вы ни превращались...

Вы можете вспомнить... как в детстве она приходила к вам... разворачивала над вашей постелькой яркий зонтик... и когда он вращался, как в сказке... через него проникал свет... и его отблески падали на вас... на ваши веки... и отражались... И вам снились замечательные сны... яркие-яркие сны... И только иногда попадала черная точечка... тогда сны становились страшнее... Но это быс­тро проходило... потому что на зонтике было... гораздо больше точечек красных... оранжевых... зеленых... синих... фиолетовых... и разных, разных других... Как будто бы падало волшебное конфетти... кружилось...

Вы можете вспомнить замечательный снег за окном... который шел и укутывал все вокруг... И этот снег во сне... мог появиться даже летом... потому что он был волшебным... И часто вместе с ним приходила фея... заглядывала в окно... проникала в форточку... становилась большой и улыбалась... Она была красивой... она могла гладить вас... И только она расчесывала ваши волосы... волшебным гребнем... И вы чувствовали каждый ваш волосок... К каждому кончику вашего волоса... прикасался волшебный гребень... и теплые руки феи... Ваши волосы намагничивались... и какая-то особая сила проникала в них... Иногда казалось, что у вас совсем нет сил... и тело не хочет двигаться... Но особая энергия... и особая сила... сохранялась в ваших волосах...

И еще фея очень любила гладить кончики ваших пальцев... кончик носа... кончики ушей... кончики пальцев на ногах... И казалось... что разные... точечки вашего тела... излучают золотые искорки... и волшебный свет... проникающий сквозь зонтик феи... И это замечательное свойство... подарок от феи... когда вы принимаете... определенную позу... как ключик, о котором не нужно думать... И сразу же попадаете... в замечательную сказку... и в сказке можно превращаться... в самых разных персонажей... и легко меняться... Вы чувствовали легкость и подвижность... и все у вас получалось... Вы чувствовали, как хорошо смеяться... и как вы изящно ходите... как будто бы на кончиках пальцев... хотя ступали всей ступней... и хорошо себя чувствовали... И как все улыбались... и смотрели на вас...

Представьте себе... что в этот вечер... вы можете войти в сказку и стать Золушкой... замечательной Золушкой... И самое интересное... что вы можете пожить жизнью разных героев этой сказки... Можете на время... стать феей... почувствовать себя могущественной... сильной... улыбающейся... Теперь в ваших руках... находится этот волшебный гребень... и вы сами расчесываете свои волшебные волосы... и улыбаетесь... Вам нравится быть взрослой женщиной... женщиной без возраста... И когда вы этим волшебным гребнем расчесываете свои волосы... улыбаетесь... и с кончиков ваших волос... с кончиков волос феи... летят искорки... волшебные искорки... И чувствуете, как ваши руки тоже электризуются... и вы можете прикоснуться к кому-то... к маленькой девочке... к маленькой девочке...

Представьте себя маленькой Золушкой... которая живет обычной жизнью... перебирает чечевицу... прибирает в доме... делает все, что она так не любит... И именно благодаря сказке вам может понравиться делать разную обыденную работу... перебирать семена... прикасаться к самым грязным вещам... И хотя это очень грустно и печально... вам нравится, что на время на вас как будто наброшен плащ из пыли... из серости... из обычных дел... Очень нравится, что как будто вы покрылись какой-то корочкой и защитились ею... И можно грустить... и печалиться... и даже плакать и одновременно петь разные песенки... потому что в том мире... где живет Золушка... в подвале или на чердаке... ее только иногда пускают в парадные комнаты... И ей очень нравится жить в своем мире и петь песенки... и грустить... и быть незаметной... чтобы никто не видел, какая она красивая и изящная... И в этом спокойном состоянии можно отдыхать... и все равно петь песенки... и знать, что где-то есть особое место... особая поза... особая встреча с феей...

И стоит только захотеть... стоит только действительно захотеть... как фея... может превратить... девочку... в настоящую принцессу... отправить ее на бал... И все, что требуется от этой девочки... лишь помнить о том, что без пяти двенадцать (Клиентка немного поворачивает голову ), нужно уйти с бала... уйти вовремя... как ни хочется там остаться... И это замечательное заслуженное состояние, когда все получается само собой... легко и спокойно... И на балу... принц... и его родители... и все придворные... восхищаются и смотрят на девочку... И она так замечательно танцует... так замечательно одета... и главное, все получается само собой... И непонятно... вы летите ли над землей... или ходите по земле... прыгаете или танцуете... Так легко и спокойно... весело и замечательно... И даже очень хорошо, что надо вовремя уйти с бала... насытившись им... и заставить принца искать и думать... и тосковать... Уйти куда-то... спрятаться... И так замечательно чувствовать... что настроение может меняться... и нужно опять завернуться в свой серый плащ... уйти в обычную жизнь... и там пребывать...

И девочка может радоваться от того... что она, если захочет, на время... может превратиться в ведьму... в собственную мачеху... И тогда хочется все разорвать и испортить... сделать все наоборот... Это состояние... когда обязательно нужно побыть в раздражении... или бешенстве... когда хочется все сделать не так... кого-то больно уколоть... или что-то уронить... Очень важно пережить и почувствовать этот прилив разных сил... и неведомой энергии... почувствовать, как будто ты летаешь на помеле... и видишь все со стороны... Почувствовать... что если захотеть... если начать ровно дышать... можно превратиться из этой ведьмы... в очень остроумную и живую девочку... которая только иногда дразнит всех окружающих... корчит им разные рожи... рисует разные карикатуры... А когда захочет... легко входит в берега... легко спускается со своей метлы... так же, как на балу... помнит про свои без пяти двенадцать... И так же легко... возвращается в дом... занимается чечевицей... разными мелкими делами... Легко и спокойно...

И так хорошо... пребывать в сказке... где можно перемещаться из одного образа в другой... чувствовать себя... как будто живущей в разных телах... И когда Золушка... чувствует себя усталой... понуро бредет по дому... она начинает петь песенки... И все становится для нее веселым и легким... и легко делаются все повседневные дела... Легко и спокойно... И стоит только запеть... как ее услышит фея с золотыми искорками на кончиках волос... У нее обязательно сохранилась туфелька... которая напоминает ей про бал... и которая может позволить ей, когда она захочет... опять поехать туда... и превратиться в принцессу... и мелькать в ярком, ярком свете... И существует замечательная возможность заснуть... принять свою замечательную позу... чтобы опять пришла фея... и раскрылся зонтик... чтобы сквозь него струился свет... мелькали искорки... и где-то за окном... валил густой, густой снег... и в нем, в черной темноте... рождались разные, разные сказки... И хотя ночью нет никаких голосов... очень тихо... Только яркие-яркие искорки... яркие-яркие образы превращаются... в зверей и птиц... и в разные сказки... А днем... эти звуки... бережные звуки можно напевать и слышать... и грустить...

Иногда они встречаются вместе... звуки... с образами... звуки... с яркими точечками... как в калейдоскопе... И тогда можно почувствовать свое тело... легким и спокойным... как будто бы куда-то летящим... легкое тело, в котором множество сверкающих точек... И каждая точка живет своей особенной жизнью... как будто маленькое сверкающее солнышко... маленькая сверкающая искорка... Тело становится легким и одновременно своим... можно им шевелить... кажется, что хватает сил на все тело... и не хочется его бросать и оставлять... как будто висящим на вешалке... И точно так же тело становится своим и очень живым... когда можно отправиться на бал... когда приходит энергия веселья... И тело также становится живым... и звенящим, когда хочется полетать на метле... что-нибудь разбить... что-нибудь увидеть со стороны... быть язвительной... И точно так же... оно превращается в тело феи... и может кого-то погладить... потрогать... Кончики волос и кончики пальцев... всегда хранят особую энергию... которая начинает пульсировать и проникать в глубь тела... Золотые точечки... золотые стрелочки... невидимым дождем... могут падать извне... и входить внутрь с дыханием... легко и спокойно...

Возвращаясь в давнюю ситуацию... как хорошо понимать, что такая ситуация будет много-много раз повторяться... И так легко... и в своем воображении, и в реальности... задуматься и найти свою любимую позу... чего-то пожелать... и можно будет опять переместиться... в реальность или в фантазию... на бал... Решить, где этот бал... кто на нем будет присутствовать... позвать тех, кто захочет на бал... Так легко и спокойно перемещаться... радоваться тому, что сменяется настроение... сменяются чувства... И кроме плаща одиночества... кроме разных серых будней... существуют золотые минутки... когда можно двигаться в потоках света... когда все, что когда-то проникало через волшебный зонтик... оказывается в реальности... И как иногда приятно... почувствовать себя феей... которая может быть добра и улыбчива к другим... может посылать, кого захочет, на бал... И то валит густой снег... то мелькают золотые искорки... то возникает темнота... то ровный и спокойный свет... Перемещения... движение... а иногда полный покой... Покой и тепло... как бывает в детстве... когда одеяльце отодвинуто... и откуда-то издалека... льется свет...

Функции терапевтической сказки

Гипнотерапевтическая сказка предоставляет человеку возможность идентифицировать себя со всеми ее персонажами. В терапии все сказанное принимается клиентом на свой счет, что позволяет примерить на себя непривычные слова и поведение. Например, наведение транса в приведенном примере позволило клиентке легко идентифицироваться с Золушкой и принцессой на балу, с феей и ведьмой (мачехой).

Благодаря этому снимается ряд оппозиций - между главными состояниями и второстепенными, положительными и отрицательными, осознаваемыми и вытесняемыми. Кроме того, углубление в различные состояния позволяет многое пересмотреть: отрицательные состояния становятся положительными, страдательные - действующими, и наоборот. Оказывается, что даже самое нежелательное, презираемое состояние выполняет важные функции.

Состояние Золушки, сидящей в подвале и испытывающей депрессию, хорошо тем, что смирение является формой дистанцирования от окружающего, сокрытием от него. Кропотливая работа - это терпение и смирение, при определенном уровне которого появляется луч надежды. В состоянии Феи пациентка не молодая и не старая, ей ничего не нужно для себя, она все делает для других. Это состояние возвышенности и волшебства. Состояние ведьмы характеризуется тем, что все делается назло, что-то роняется, бьется или разрушается, это состояние надрыва. Состояние принцессы на балу - это рожденная из ничего сиюминутная красота: все получается, есть точность жеста, точность взгляда, все вокруг восхищаются тобой. Но вдруг все как будто лопается: она одновременно чувствует себя и достойной счастья, и не достойной его. Это память о том, что без пяти двенадцать нужно уйти с бала, смутная память о состоянии подавленности.

Ощущение переживаний разными частями своего существа, возможность понимать, что ты - это и то, и другое, и третье, и четвертое, составляют продуктивную полифонию, человеческую целостность.

Метафоры в терапевтической сказке оживляют незначительные на первый взгляд состояния, но такие микрособытия и микроситуации включают в себя глубокие переживания и осознавание. Они могут быть соотнесены с важными жизненными событиями и значительными периодами жизни. Перемены настроения, происходящие в гипнотерапии в течение трех минут, показывают, что де­прессивные и “бальные” периоды, периоды “фейности” или раз­дражения и злобы тоже имеют свои корреляты в жизни. Этот перенос, связка между микроситуациями и макроситуациями позволяет моделировать поведение на микроуровне, для того чтобы потом расширить варианты собственного реального поведения. Сам стиль рассказывания терапевтической сказки воспроизводит большой набор разных модальностей: ласковое отношение к человеку и “укалывание” его, создание и разрядка напряжения, полное принятие и различные формы одиночества - так моделируется разнообразие внешнего поведения.

Терапевтические метафоры, как и вообще терапия, начинаются с проблемы. Первой и главной задачей того, кто помогает людям, является достижение определенного уровня понимания природы и характеристик проблемы клиента, а также то, в каком направлении он хочет изменить свою ситуацию. Наиболее важные аспекты в сборе подобной информации обсуждены в части 1. Однако во многих терапевтических случаях часто получается так, что один жизненно важный аспект в установлении проблемы считается чем-то второстепенным, и таким образом остается на заднем плане либо избегается. Этим аспектом является точность формулирования проблемы.

Некая женщина опоздала на самолет, который в данный момент уже находился в воздухе. Она возбужденно подошла к табло аэропорта, с негодованием обнаружила, что она должна была лететь на этом, уже улетевшем, самолете, и начала громко требовать, чтобы самолет вернули назад. Надеясь успокоить ее, представитель авиакомпании пообещал ей, что он попробует помочь. Она явно была обрадована и стала ожидать действий, между тем он сказал ей всего лишь очевидную неправду, чтобы помочь ей оправиться от первого потрясения. Через несколько минут он вышел к ней с сочувственным видом и заверил ее, что вернуть самолет нет никакой возможности. После этого он стал предлагать ей помощь, чтобы она могла сесть на следующий… и получил удар сумкой по голове.

Мало кто станет оспаривать тот факт, что у этой дамы была проблема и что представитель авиакомпании, вероятно, в самом деле хотел помочь ей. Однако их взаимоотношения с самого начала были обречены на неудачу, поскольку женщина преследовала очевидно недостижимую цель для разрешения этой проблемы, а представитель авиакомпании вначале молчаливо принял эту цель. Далее, проблема была не точно сформулирована потому, что решение включало в себя события и людей, над которыми ни он, ни она не имели контроля. Та же ситуация часто имеет место в терапевтических кабинетах. Клиент просит, чтобы вы "добавили ему дней в неделе"; чтобы вы сделали так, чтобы "Джефф оставил его в покое"; или чтобы вы сделали так, чтобы "Маргарет полюбила его". Несмотря на то, что такие просьбы о помощи репрезентируют для клиента решения, которых он желает, они, тем не менее, находятся вне сферы контроля терапевта, и, следовательно, вполне могут стать предметом долгой и бесплодной терапии.

Это не значит, что подобные терапевтические цели являются "невозможными", поскольку они реально могут быть осознаны. Но в случае, если они "невозможны", вполне вероятно, что они будут достигнуты благодаря личностным изменениям, которые произведет пациент. Важной предпосылкой для эффективной терапии и для работы терапевтических метафор является необходимость точной формулировки целей клиента. Это означает, что изменения, которые нужно произвести, будут такими, над которыми клиент будет иметь контроль. В самом деле, у терапевта нет никакой нужды получать удары сумкой по голове.

Раздел 2 Изоморфизм

Фундаментальной характеристикой терапевтической метафоры является то, что участники истории и события, происходящие в ней, эквивалентны - изоморфны - тем лицам и событиям, которые характеризуют ситуацию или проблему клиента. Это репрезентируется в метафорическом списке действующих лиц, и сходным образом репрезентируются процессы и параметры ситуаций, относящихся к проблеме. Такие репрезентации не равнозначны параметрам самой проблемы, но являются "эквивалентными" ей в смысле установления тех же отношений, которые идентифицируются между параметрами метафоры и действительной ситуации. В этом смысле "изоморфизм" здесь понимается как метафорическое сохранение взаимоотношений, которые имеют место в актуальной проблемной ситуации.

В ходе конструирования эффективных метафор недостаточно простого включения в историю по одному участнику соответственно участникам действительной проблемы и по одной линии событий для каждого действительного события, касающегося проблемы. Отношения и течение актуальной ситуации должны быть учтены в истории так, чтобы клиент принял это как значимую для него репрезентацию его проблемы. Подобное требование означает: что является значимым для метафоры, то и является изоморфной репрезентацией отношений и процессов, обнаруженных в проблеме. Если условие изоморфизма удовлетворяется, то для составления метафоры пригоден любой контекст. При выборе персонажей для метафоры не имеет значения, кто они. Главное в этом, как они взаимодействуют. Допустим, что в проблеме участвуют отец (как глава семейства), мать и их юный сын, и что в качестве контекста для вашей истории вы выбираете "лодку". Одной из возможных трансформаций семьи в "протагонистов" может стать следующая:

Персонажи, приведенные в этой метафоре, сохраняют в себе многие из отношений, логически сходных (даже на лингвистическом уровне) с теми, которые имеют место среди членов семьи.

Отец - " Капитан Мать - " Первый помощник Сын - " Юнга Подобная же трансформация может быть сделана для значимых событий, лежащих в основе проблемы. Полный набор трансформаций может представлять нечто, подобное следующему:

Поскольку изоморфная трансформация в нашем примере касалась только взаимоотношений, а не контекста, то относительно природы контекста или идентичности персонажей не может быть никаких ограничений. С тем же основанием мы могли в качестве персонажей метафоры выбрать две шхуны и парусную шлюпку или два дерева и саженец, или жеребца, кобылу и жеребенка.

АКТУАЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ МЕТАФОРА Отец - " (становится) - " Капитан Мать - " (становится) - " Первый помощник Сын - " (становится) - " Юнга Семья - " (становится) - " Экипаж лодки

Отец редко бывает дома Капитан часто закрывается в рубке

Сын попадает в дурную Юнга ставит не те паруса историю

Мать покрывает сына Первый помощник поправляет его и пытается поставить нужные паруса, пока не увидел капитан

Отец узнает о случившемся, Капитан узнает, что были поставлены приходит в ярость и уходит не те паруса, приходит в ярость, что его из дома не известили об этом, и уходит в свою рубку

Нет разрешения, проблема Нет разрешения, проблема повторяется, проигрывается заново пока… не будет разрешена

Рассмотрим другой пример (в данном случае это реальная история, которая в связи с ее простотой и откровенностью будет использоваться нами на протяжении всей книги): Сэмюэль, как и его подруга Кейт, является специалистом в определенной области, ему 30 лет. В настоящее время он вынужден работать сверхурочно, что означает работу по 60 часов в неделю. Проблема Сэмюэля, таким образом, заключается в том, что в результате увеличения времени, которое он вынужден проводить на службе, он будет меньше видеться с Кейт. Это приводит к напряженности в отношениях между ними, что вызывает у обоих очень неприятные чувства. Теперь, когда они проводят время вместе, они в основном занимаются тем, что перебраниваются. Попытки обсуждения возникшей проблемы также завершаются тем, что у обоих возникают тревожные чувства. Сэмюэль хочет сохранить свою работу и свою возлюбленную, хочет удлинить неделю на 20 часов, знает, что этого он сделать не может, и не знает, что делать.

В конструировании метафоры для этой проблемы я выбрал контекст "Рыцарей Круглого Стола".

АКТУАЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ МЕТАФОРА Сэмюэль -" (становится) - " Ланселот Кейт -" (становится) - " Гиневра

Сэмюэль и Кейт любят Ланселот и Гиневра любят друг друга друг друга

Но они оба работают Ланселот - рыцарь, Гиневра - королева

Сэмюэлю назначают Король Артур посылает Ланселота на дополнительную работу помощь войскам, воюющим во Франции

Он начинает реже видеть Кейт Ланселот реже видит Гиневру

В их отношениях возникает Когда он видит Гиневру, они бранятся напряженность и чувствуют себя неудобно

Они пытаются обсудить это, Ланселот продолжает надеяться но все попытки завершаются исправить ситуацию, но всегда c ссорой и отчужденностью разочарованием возвращается к своим войскам, ведущим крестовый поход

Нет разрешения, проблема Нет разрешения, проблема проигрывается заново проигрывается заною, пока… не разрешается

Раздел 3 Исход

До сих пор единственным для завершения основной метафоры (о чем мы не заговаривали) был вопрос о разрешении проблемы. Определение разрешения для метафоры будет зависеть в некотором смысле от преследуемых целей (см. часть 6). Наблюдая вашего клиента, вы интуитивно знаете, какие изменения были бы для него полезны, и можете определить, какой исход должен быть выбран. Однако во многих случаях клиент сам определяет разрешение. Обычно клиенты знают, какие изменения они хотели бы осуществить. Где они чаще всего оказываются в замешательстве, так это при построении моста между их настоящей, неудовлетворительной и повторяющейся ситуацией, с одной стороны, и желательной ситуацией с другой стороны. Многие из нас (одни чаще, другие реже) бывают так привязаны к деревьям, что не замечают за ними леса. Одной из функций метафоры является обеспечение "человека-среди-деревьев" по крайней мере одним способом отойти назад и оглянуться, оценив целиком весь лес. Итак, метафора в качестве двух главных своих компонентов имеет желательный исход и стратегию, которая позволяла бы перекинуть мостик между проблемой и желательным исходом.

Когда я попросил Сэмюэля рассказать мне, как конкретно он хотел бы изменить свою ситуацию в отношении Кейт, он объяснил мне, что хотел бы "вновь почувствовать близость и уют с Кейт". Таким образом мы имеем: Проблема Связующая стратегия Желательный исход Сэмюэль и Кейт? Сэмюэль хочет сохранить бранятся по поводу? работу и чувствовать того, что редко видятся? близость и уют с Кейт

Раздел 4 Связующая стратегия

Калибровка

Дня того, чтобы провести клиента от его постоянно повторяющейся проблемной ситуации к желаемому исходу, между тем и другим должен быть построен своего рода экспериментальный поведенческий мост. Обычно недостаточно просто перескочить из "проблемы" в "новое поведение", поскольку это клиент как раз безуспешно пытался проделать ("как только это начинается, я пытаюсь вести себя так, как будто все в порядке, но у меня ничего не получается").

Такой мост между проблемой и исходом мы назовем связующей стратегией. Для понимания того, что такое "связующая стратегия", можно воспользоваться понятием калибровки и рекалибровки. Обычно все проблемы имеют рекурсивный характер - то есть вновь и вновь повторяются одни и те же либо сходные конфигурации событий, продуцируя в конце концов один и тот же набор неприятных или нежелательных опытов. Подобный набор повторяющихся нежелательных опытов можно представить в виде торта, а конфигурацию событий, приводящих к нему - как его ингредиенты. В этом случае для того, чтобы торт был испечен, события должны быть не только в наличии, но они еще должны быть внесены в него в соответствующих пропорциях. Большинство событий, из которых возникают проблемы, обычно не имеет место достаточно долгое время (причем "событиями" может быть что угодно - начиная с происшествий во внешнем мире и кончая чувствами или восприятиями). Например, мужчина, у которого бывают "взрывы гнева", когда "на него оказывают давление", можно сказать, почти всегда находится под каким-нибудь давлением (служебных обязанностей, семейного долга, личных стремлений и т. д.)

Однако "давление" становится проблемой только в том случае, когда его источники оказываются слишком многочисленными и/или интенсивными, что порождает в нем интерпретацию "слишком" доминирующего явления, когда его способности справляться с проблемами "слишком" заняты чем-то другим и т. д.; и только тогда, когда эти составляющие достигают определенных пропорций в отношении друг к другу, они становятся "проблемой". Проблема, следовательно, состоит в "калибровке", при которой человек "понуждается к реакции" на некоторую группу событий только тогда, когда они достигают определенных пропорций.

Аналогично этому - двигатель начинает работать только тогда, когда воздух, топливо и искра достигают определенного соотношения. Однако любой человек, имеющий опыт относительно какого-либо "повторяющегося" чувства или поведения, каждый раз, попадая в эту "специфическую ситуацию", может удостовериться в факте, что эти ситуации кажутся ему скорее "подчиняющими" его поведение, нежели представляющими ему возможность выбирать.

Рекалибровка

Следовательно, для облегчения решения проблемы она должна быть подвергнута рекалибровке, что является функцией связующей стратегии, и в конечном счете тем, что позволяет человеку выбираться из повторяющихся ситуаций, имея свободу выбора.

Рекалибровка повторяющейся ситуации включает: 1. Обеспечение клиента способностью осознавать, в каких случаях события составляют такую пропорцию, что они становятся проблемными; 2. Обеспечение клиента средствами, при помощи которых он сможет перепропорционировать эти события.

Тогда, возвращаясь к вопросам формулировки метафор, первый шаг по осуществлению рекалибровки будет заключаться во введении такого персонажа (эквивалентного клиенту), который каким-либо образом нарушает старый паттерн калибровки, в результате чего он в конце концов оказывается способным к эффективному изменению ситуации. Это "каким-либо образом" является способом, который вы примените в метафоре, и который будет зависеть от вашего опыта и интуиции в качестве помощника людям и качестве обычного человеческого существа. Второй шаг будет заключаться в том, чтобы в описательной форме представить персонажа, у которого есть понимание калибровки, превращающейся в "проблему", и способа, посредством которого эта проблема могла бы быть рекалибрована.

"… Оглядываясь в прошлое. Мери могла видеть, что причина ее гнева была связана не с тем, что ее мать просила ее сделать что-то (поскольку это были дела, которые она быта рада делать), а с тем, что мать хотела, чтобы она сделала это немедленно. И теперь Мери знала, как поладить с ней таким образом, чтобы все это уже не являлось проблемой… "

Стратегия Подобно исходу, связующая стратегия также почти всегда либо подразумевается в описании динамики проблемы клиента, либо является неотъемлемым свойством отношений между проблемой и желаемым исходом. Обращая внимание уже только на эти два фактора в проблеме Сэмюэля, вы без сомнения сможете придумать несколько возможных стратегий, которые потенциально могли бы ему помочь подучить, чего он хочет. Например, Сэмюэль мог бы научиться управлять своими чувствами таким образом, чтобы не чувствовать дискомфорта. Или предъявить Кейт ультиматум, чтобы она изменила свое поведение. Или даже научиться не слышать и не видеть Кейт, когда она раздражена и причиняет ему боль. Ни один из этих выборов сам по себе не лучше других. Наилучший выбор будет определен Сэмюэлем, как и любым другим клиентом.

В ответ на просьбу описать обычное развитие его аргументов в споре с Кейт Сэмюэль описал типичную сценку, где он пытается объяснить Кейт, что эта новая работа очень важна для него, а Кейт начинает делать саркастические замечания относительно "этого делового мужчины". После перебранки они обычно одновременно перестают разговаривать, а потом проводят очень дурной вечер. Эти в другие комментарии Сэмюэля указали на то, что возможно Кейт была встревожена подозрением, что его поиски дополнительной работы связаны с уменьшением его увлеченностью ею. Искомый мостик был найден:

Проблема Связующая стратегия Желательный исход

– - Сэмюэль и Кейт Сэмюэль открыто Сэмюэль хочет сохранить бранятся по поводу говорит Кейт, что работу и чувствовать того, что они не любит ее и думает близость и уют с Кейт бывают друг с другом о ней чаще

Как уже говорилось, желаемый исход часто подразумевает связующую стратегию. Но наиболее подходящей стратегией, которая могла бы привести к этому исходу, является стратегия, которую клиент прямо или косвенно сам индуцирует. Прекрасным способом получить такую информацию является просьба описать, как клиент пытался решить эту проблему до прихода к терапевту. Описывая в деталях свои ошибки при решении проблемы, клиент будет косвенно описывать, что следует сделать для того, чтобы цель была достигнута (то есть он будет описывать, в какие моменты он оказывается в замешательстве, и таким образом, в каких направлениях ограничена его модель). Другим отличным способом получить эту информацию является вопрос: "Что удерживает вас от?.. " (того, чтобы сказать ей о своих чувствах; или: "Как вы удерживаете себя от?.. " (того, чтобы чувствовать себя спокойно). Терапевт: Что удерживает вас от того, чтобы сказать ей о своих чувствах? Клиент: Ну, мне кажется, моя боязнь, что она будет надо мной смеяться. Говоря "боязнь, что она будет надо мной смеяться", клиент точно не указывает, что именно стоит между его настоящей ситуацией и тем, чего он хочет. Следовательно, связующая стратегия, которую клиент индуцирует для себя, заключается в том, что он достаточно долго преодолевает или обходит свой страх перед тем, чтобы делать то, что он хочет делать (и чтобы, вероятно, затем понять, что нет нужды ставить страх на первое место).

Раздел 5 Переформирование

Жизненным компонентом в разрешении проблемы является переформирование. "Переформировать" - означает взять прежний болезненный или нежелательный опыт или поведение и перекомбинировать его так, чтобы он оказался ценным и потенциально полезным. Говоря о своем желании измениться, клиенты чаще всего просят, чтобы терапевт каким-нибудь образом помог им "избавиться" от какого-либо неприятного поведения или чувства. В общем виде эти просьбы звучат так:

1. Если бы я только не злился, все было бы прекрасно.

2. Я больше не хочу чувствовать себя грустно.

3. Я хочу любить людей, но не могу этого сделать, пока не буду доверять им полностью.

Как можно заметить, в каждом из этих случаев высказывается просьба о помощи в том, чтобы избавиться от каких-то постоянных аспектов поведения данного клиента. Первый хочет убрать "злость", второй хочет жить без "грусти", третий желает избавиться от "подозрительности". Однако такое избавление означало бы "выплеснуть из ванны вместе с водой и ребенка". Безусловно, у этих людей есть проблемы со злостью, грустью и подозрительностью, но ведь эти эмоции и поведение сами по себе не являются проблемами, проблема состоит в том, как они используются клиентами в своей жизни. В качестве главной посылки любого терапевтического вмешательства автор данной работы исходит из того, что ни эмоции, ни поведение, ни опыт сами по себе не могут быть ни "плохими", ни "хорошими", и что все они полезны, когда выражаются в соответствующем контексте и в соответствующее время. Предметом наших рассуждений здесь является то, что между "заменой одного выбора другим" и "увеличением репертуара выборов" для клиента существует значительная и важная разница. Подобное "расширение выборов" осуществляется посредством ясного и недвусмысленного сообщения клиенту (в пределах контекста метафоры), каким образом прежний неприятный опыт или неприемлемые эмоции и поведение могут оказаться полезными для "жизни-после-изменения". Например, клиенту, озабоченному своей "злостью", можно было бы показать, что хотя первоначальные выражения его злости были более чем непродуктивными, выражение ее в других ситуациях могло бы приводить к совершенно другим результатам.

"… Оглянувшись на свои приключения, он понял, что теперь у него нет никакой необходимости тратить свою злость в этой ситуации. Он также почувствовал силу и уважение к себе от сознания, что если он хочет или нуждается в этом, чтобы разозлиться в той либо другой ситуации, он имеет сипу и энергию, чтобы проявить свою злость. Теперь он мог встретить опасность с открытыми глазами… " После использования нескольких аналогичных метафор то. Что ранее представлялось дурной наклонностью, превращается в ценное качество. Для тех, кто в качестве терапевтов помогает другим в изменении, обучение эффективному переформированию опыта означает обучение приведению в соответствие с потенциальной полезностью любой эмоции, поведения или опыта. Итак, весь процесс формулировки основной метафоры выглядит следующим образом:

А. Сбор информации.

1. Идентификация значимых лиц, вовлеченных в проблему: а) идентификация их межличностных отношений.

2. Идентификация событий, характерных для проблемной ситуации; а) специфицирование того, как развивается проблема (калибровка).

3. Специфицирование изменений, которые хотел бы сделать клиент (исход); а) убедитесь, что они точно сформулированы.

4. Идентификация того, что клиент предпринимал раньше для решения проблемы, или того, что "удерживает" его от совершения желаемых изменений (что может инициировать связующую стратегию). Б. Создание метафоры.

1. Выбор контекста.

2. Выбор персонажей и плана метафоры с тем, чтобы она была изоморфна А1, А2 и A3 (см. предыдущий пункт).

3. Определить разрешения, включая: а) стратегию рекалибровки (по А4); б) желаемый исход (по A3); в) переформирование непосредственной проблемной ситуации. В. Сообщение метафоры.

а) отсутствие референтного индекса; б) неспецифицированные глаголы; в) номинализация; г) вставленные команды и маркировка; д) и все то, что описывается в следующем разделе.

Раздел 6 Синтаксис метафор

Использование трансдеривационного поиска Воздействие, оказываемое метафорой, обусловлено ее изоморфизмом актуальной ситуации клиента, и мы обучались осуществлению прямого перехода от характеристик проблемы клиента к аналогичным характеристикам в метафоре с тем, чтобы убедиться в их сходстве. Но давайте вспомним утверждения, касающиеся способности одного человека знать, что в действительности происходит в голове другого человека… Изоморфизм, который терапевт так тщательно создает в метафоре, охватывает последовательность определенных событий, однако не является надежным в смысле точной передачи того, как клиент переживает эти события. В случае Сэмюэля, например, относительно просто сконструировать метафору, в которой поток поступков был бы очень близок к имеющим место в действительной ситуации. Но когда дело доходит до специфического описания этих поступков, то у нас очень мало или совсем нет информации о том, какое описание наилучшим образом совпадало бы со способами, посредством которых Сэмюэль переживает их. Подход, который позволяет нам обойти влияние подобного ограничения, состоит в том, чтобы не быть специфичным (при помощи следующих специфичных способов).

Как уже было сказано, люди постоянно сознательно и подсознательно пытаются выразить свой сенсорный и перцептуальный опыт. При этом для измерения и оценки значимости своего опыта они используют единственное "мерило", имеющееся в их распоряжении. Этим "мерилом" являются их личные модели мира. Процесс использования этого "мерила" есть то, что, как уже говорилось, называется трансдеривационным поиском. Намеренно отказываясь от специфицирования частной информации, поступков и переживаний персонажей метафоры, мы вовлекаем нашу аудиторию в извлечение и разработку своих собственных интерпретаций того, "что происходит на самом деле" (как, например, это произошло в случае, когда я не объяснил своему другу специфику дверных защелок автомобиля "пежо", и это побудило его к лучшему из возможных ощущений, которое он в этих условиях мог извлечь из своего опыта). Поскольку метафора конструируется для клиента, то правильным может быть только его толкование. Ваша работа, как у портного, состоит в том, чтобы выбрать материал и соответствующим образом скроить основу одежды. В данном случае, правда, переделку "по плечу", чтобы одежда была пригодна для ношения, осуществляет именно ваш заказчик.

Отсутствие референтного индекса Слова, которые имеют "референтный индекс" - это члены предложения (существительные), которые специфически именуют что-либо в опыте клиента. Рассмотрим следующие два предложения:

1. Кто-то прятался в комнате дома.

2. Его брат-близнец Джон прятался в туалете. В предложении 1 не так уж много информации, которую можно было бы использовать для того, чтобы определить. "о ком" идет речь и "где" он находится, поскольку слова "кто-то" и "комната" не адресуют нас к кому-либо или чему-либо специфическому. С другой стороны, предложение 2 не оставляет у нас сомнений в этих "кто" и "где", ибо оно представляет нам референтные индексы, которых нет в первом предложении.

Хотя при сборе информации о ситуации клиента такая спецификация имеет большую ценность, при предъявлении метафоры она может иметь разрушительный эффект. Представьте, к примеру, что в вашем рассказе некий персонаж прячется в доме, причем не имеет значения, где именно в доме он прячется. Если затем вы опишете его, как "прячущегося в подсобном помещении", в то время как ваш клиент думал, что "он сидит под кроватью", то между вашим повествованием и опытом клиента о нем возникнет разрыв. Этой ошибки можно избежать, если не реферировать существительное "комната" другими уточнениями. Например: "Затем он вбежал в дом и где-то спрятался". Теперь клиент свободен поместить "его" туда, куда он бы спрятался в доме, а вы можете быть спокойны, что будете говорить с клиентом об одном и том же. Как уже говорилось выше, особой необходимости в том, чтобы сводить все существительные в вашем рассказе к "персонам", "местам" и "вещам", нет, однако следует помнить, что если в контексте рассказываемой истории спецификация существительных не имеет особого значения, то нет и необходимости беспокоиться о ее отсутствии. Более того, благодаря феномену трансдеривации, если вы оставляете эти существительные на произвол воображения клиента, вы практически безусловно увеличиваете смысловую значимость предъявленной метафоры.

Неспецифицированные глаголы Аналогично тому, как слова, нуждающиеся в референтном индексе, специфицируются при помощи соответствующих вопросов ("кто?", "что? " и "где? "), неспецифицированные глаголы могут быть специфицированы вопросами "как? " иди "каким образом? " Глаголы описывают, как кто-либо или что-либо действует или существует в мире. Как и в случае с существительными, глаголы могут быть специфицированы в той иди иной степени в зависимости от цели описания:

1. Джон вошел в туалет.

2. Джон подкрался к туалету, осторожно открыл дверь, а затем прыгнул туда головой вперед, используя ноги для того, чтобы захлопнуть дверь за собой. Здесь снова второе предложение оставляет мало сомнений для того, как Джон вошел в туалет. Несмотря на определенную странность и замысловатость этого описания, оно может не совпадать с тем, как клиент представляет появление Джона в туалете. Поэтому первое предложение является более предпочтительным, поскольку то, как Джон вошел в туалет, не наделяется значимостью, благодаря чему клиент получает свободу в выборе своего собственного варианта относительно этого случая.

Номинализация Описывая свой личный опыт, мы часто используем процессуальные слова, говоря о них так, как если бы они были "вещами" или "событиями". Таким образом "я чувствую" превращается в "чувство", "я надеюсь" - в "у меня есть надежда", а "я был разозлен" - в "у меня есть злость". Хота мы можем говорить о чувствах, надежде, злости так, как если бы они были "вещами", которые можно подержать в руках, на самом деле они являются процессами - динамичными и неосязаемыми. Нельзя взять злость, осознание или боль, и положить на стол для всеобщего обозрения. Производить такие действия с "процессуальными" словами

Означает номинализировать их.

Хотя номинализация опыта часто является не самым существенным средством для оказания помощи, тем не менее она может быть использована в метафорах для этой цели, поскольку обладает свойством "стирания" важной информации, требующейся для выражения того, что подразумевается данным словом. Номинализация инициирует трансдеривационный поиск. В утверждении "у меня есть злость" - "стертое" может быть восстановлено вопросами: "Зол на кого? Злость в связи с чем? Злость когда? Зол каким образом? " Рассмотрим следующие два предложения:

1. С прыжком в туалет пришло осознание ситуации.

2. Впрыгнув в туалет, Джон начал постепенно осознавать, что он не знает, шел ли он за чем-то, или наоборот, уходил от чего-то. В первом предложении процесс "переживания осознания" превращен в событие или вещь - в "осознание". Номинализируя опыт "осознавания", мы отбрасываем информацию о том, кто, что именно и каким образом осознавал. Такая информация есть во втором предложении, которое описывает процесс, через который проходит Джон. Как и другие присущие языку свойства, которые мы уже изучали, номинализации в метафорах дают клиенту возможность вовлечения номинализированного слова в процесс его собственных выборов.

Вставленные команды и маркировка Поскольку метафоры по своей сущности являются некой транспортной системой для неявного предложения и/или осуществления изменений в паттернах коммуникации, то обычно в рассказываемых историях присутствует несколько пунктов, где подчеркивается некоторая важная мысль, особенно в отношении разрешения проблемы. Одним из способов привлечения внимания клиента к такого рода неявным предложениям для увеличения их действенности является способ, при котором они оказываются частью вставленной команды. Вставленные команды формируются посредством введения в предложение имени клиента (иди, в некоторых случаях, местоимения 2-го липа) таким образом, что все, следующие после имени, становится для клиента директивой. Например:

1. Посидев там некоторое время, он решился и сказал себе: "Выйди".

2. Посидев там некоторое время, он решился и сказал себе: "Дэвид, выйди". (Выделение шрифтом здесь указывает на изменение интонации - для соответствующего эффекта прочтите фразу вслух.) Сделав достаточно большую паузу в середине предложения 2, чтобы вставить в него имя "Дэвид", мы получили прямую директиву, адресованную клиенту: "Дэвид, выйди".

Идея маркировки напоминает идею вставленных команд. Маркировка предназначается для придания специфическим словам или фразам особого значения посредством совпадения изменений в интонации терапевта (или специфических звуков, жестов, прикосновений к клиенту) с теми фрагментами предъявляемого сообщения, на которое следует обратить особое внимание. Обычно в метафоре есть происшествия, идеи или персонажи, которые особенно важны в смысле соотнесения своего опыта с тем, что соответствует таковому в рассказываемой истории, и они могут быть промаркированы так, чтобы внедрить их в пределы сознательного или подсознательного внимания клиента. Прочтите примеры вслух:

1. И когда он в это время вышел, он вышел полностью.

2. И когда он в это время вышел, он вышел полностью.

Раздел 7 Метафора Сэмюэля

Теперь, возвращаясь к проблеме Сэмюэля, мы располагаем следующими средствами: мы собрали о ней необходимую информацию, сконструировали метафору, и все, что осталось сделать, это непосредственно предъявить метафору. Для лучшего усвоения синтаксических паттернов, описанных в предыдущих разделах, они будут указываться параллельно тексту метафоры. Обратите внимание, что использование этих паттернов позволяет нам "убить сразу двух зайцев", поскольку таким образом клиенту оказывается содействие в специфицировании его проблемной ситуации и в инициации трансдеривационного поиска.

Необходимо помнить, что сначала нужно прочитать всю историю, не обращая внимания на синтаксические паттерны, и сосредоточившись только на ее структурных аспектах (то есть на изоморфизме, связующих стратегиях, исходе и переформировании). Затем прочитайте текст уже с учетом синтаксических паттернов. В ходе работы постарайтесь заглядывать в колонку подсказок только после того, как вы самостоятельно определите использованные паттерны; этим вы окажете себе неоценимую услугу в умении их правильного распознавания и использования.

Обозначения: О - отсутствует референтный индекс, Н - номинализация, НГ - неспецифицированный глагол.

В Англии во времена "Круглого Стола" Н - во времена короля Артура жил рыцарь чести и доблести, Н - чести, доблести известный как сэр Ланселот. Без сомнения, Н - сомнение вы слышали о нем. О - о нем

Возлюбленной Ланселота была королева Н - возлюбленная Гиневра. Ланселот и Гиневра разделили друг с НГ - разделили другом много радостей и печалей, были Н - радостей, печалей ближайшими друзьями и очень любили друг Н - ближайшими друга.

Один был рыцарем, другая была правительницей. О - один, другая Оба, разумеется, имели много обязанностей и НГ - был, была О - оба функций, за которые они были ответственны. Они Н - обязанностей, функций смотрели за всем этим так, чтобы вещи, которые НГ - ответственны нуждались в том, чтобы за ними смотрели, О - они делались как следует. НГ - смотрели за О - вещи О - каждый по-своему

Каждый по-своему они заботились о людях, и во НГ - заботились многих отношениях люди заботились о них. О - о людях Ланселот имел великую гордость за эту О - во многих отношениях ответственность, и был вознагражден за О - народ НГ - имел свои усилия уважением, привязанностью и Н - гордость поддержкой народа. Н - ответственность О - эту, его НГ - вознагражден О - свои Н - усилия Н - уважение, привязанность

Эти обязанности занимали у Ланселота Н - обязанности много времени, но когда он только мог, он НГ - занимали О - эти проводил время с Гиневрой. Такие времена были О - когда только он совершенно особыми для них обоих, поскольку Н - особыми оба понимали, что такие тесные и нежные узы НГ- проводили время между двух людей найти нелегко. О - такие времена О - них обоих Н - тесные узы О - двух людях

И вот пришел такой день, когда Ланселот был НГ - пришел О - такой призван королем Артуром, чтобы воевать во НГ - вызван Франции. НГ - воевать

Он поехал, и был счастлив, делая так, потому О - он, него что понимал, что у него есть обязанности перед Н - обязанности королевством и перед собой, и они во многих О- во многих отношениях отношениях превалировали над другими его О - другими обязанностями обязанностями. О - его

Наибольшее сожаление вызывало у него то, что Н - сожаление теперь он меньше будет видеться с Гиневрой. О - его, он НГ - меньше видеться

Так часто, как он мог, Ланселот возвращался НГ - возвращался домой, чтобы увидеть Гиневру. Но Гиневра становилась все грустней от того, что была покинутой и одинокой. Н - покинутой, одинокой

Вместо радости и удовольствия прошлых времен Н- радости, удовольствия их встречи омрачались спорами и Н - прошлых времен напряженностью. Н - встречи О - их Н - спорами, напряженностью НГ - омрачались

Обоим стало неуютно. Он продолжал О - он, обоим возвращаться к Гиневре, когда только мог, но с НГ - неуютно каждым разом, когда он это делал, его страстное О - когда только мог, он ожидание встречи немного уменьшалось. Н - ожидание, встреча

Ланселот знал, что если они будут продолжать О - его, они все так, как они это делали, он и Гиневра О - все так, как они скоро будут разлучены. НГ - делали НГ - разлучены

Однажды Ланселот устал от войны во Франции и О- однажды НГ - устал отбыл, чтобы нанести еще один визит домой. О - визит

Он был опустошен и утомлен, и надеялся, что НГ - опустошен, утомлен сможет найти отдых в обществе Гиневры. Н - отдых, общество

Однако, когда они вновь были вместе, возникла О - они НГ - возникла та же самая старая неуютная ситуация. Н - ситуация

В конце концов Ланселот больше не смог этого О - в конце концов выносить. Он усадил Гиневру, а затем сказал ей, О - этого Сэмюэль; "Теперь я хочу, чтобы ты послушала НГ - выносить О-он; ей меня минуту. Я вовсе не счастлив от того, что НГ - усадил разлучаюсь с тобой настолько, насколько это НГ - разлучаюсь имеет место, но я также знаю, что то, что я О - с тобой делаю - важно. Я чуть не свихнулся, пытаясь О - настолько насколько это найти способ решить эту проблему, и я не совсем НГ - знаю знаю то, что следует делать. То существенное, О - то, что я делаю что я знаю, что нужно сделать, это сказать О - эту Н - проблему тебе, что ты очень важна для меня, что я люблю О - ты НГ - важна тебя, и то, что я вдали, не означает, что я не О - меня О - вдали беспокоюсь о тебе, потому что я беспокоюсь. НГ-не беспокоюсь Здесь ли, там ли, я часто думаю о тебе. О - о тебе И если бы я мог всегда иметь тебя НГ - беспокоюсь рядом со мной, я бы сделал это". О - здесь, вдали, тебе, часто НГ - думаю

Когда Гиневра услышала это, ее глаза О - это, она, его наполнились слезами, и она обняла его.

- "Все это время, - сказала она, Сэмюэль, - я О - все это время думала, что ты не посвящаешь мне ни одной О - одной Н - мысли мысли, когда ты вдали… Что, возможно, ты О - ты, вдали, меня, на рад на время быть свободным время от меня". НГ - быть свободным Конечно, с тех пор их любовь и дружба росли. О - с этих пор, их Более того, они были ближе, чем когда-либо до Н - любовь, дружба этого, так как оба, Сэмюэль, научились тому, НГ - росла, ближе что никогда нет никакой причины у кого-либо О - они, оба, когда-либо воздерживаться от того, чтобы сказать другому до этого именно то, что беспокоит ее, или что чувствует О - у кого-либо он. И даже хотя они были вместе не так уж много Н - причина времени, как было раньше, теперь всегда, НГ - воздержаться когда был случай, когда они оказывались вместе, О - другому, ее, что, он, они извлекали выгоду из этого времени, чтобы они, много радовать друг друга больше, чем когда либо до Н - всегда Н - случай этого. НГ - оказывались вместе О - они Н - извлекали выгоду Н - времени НГ - радовать

Данная метафора является адекватной изоморфной репрезентацией проблемы Сэмюэля, а также содержит способы ее разрешения. Нельзя твердо сказать, что она предоставляет ему адекватный обучающий опыт, поскольку это зависит от способности Сэмюэля утилизировать предъявленную информацию, от неучтенных значимых моментов в данной проблемной ситуации, и от целей, которые преследует терапевт.

Одним из способов увеличить эффективность данной метафоры является включение в ее конструкцию структур, относящихся к области категорий Сатир, к системам репрезентации и субмодальностям. О важности учета аспектов значимости, разрешения и законченности, с тем, чтобы метафоры были ориентированы на несколько уровней восприятия, мы уже говорили. Для того, чтобы вы могли лучше различать функции каждого из этих уровней, в конце каждой из следующих частей книги мы будем последовательно добавлять их в метафору.

Предисловие

Как в письменной истории, когда она возникла, так и в мифах, ведущих в самые далекие и сокровенные глубины воспоминаний человека о своем опыте, метафора использовалась как механизм, при помощи которого передавались и развивались идеи. Шаманы, философы, проповедники - все они в сходной манере интуитивно сознавали и использовали мощь метафоры. Начиная с известной аллегории с пещерой у Платона и кончая Зигфридом Вольтера, начиная с проповедей Христа и Будды и кончая учением Дона Хуана, метафора всегда присутствовала в них как средство изменения людей и воздействия на их поведение. И для меня не было ничего удивительного, когда я обнаружил использование метафор в поведении интуитивного клинициста - современного практика психотерапии. Представляемая книга Дэвида Гордона являет собой один из первых шагов трансформации интуитивного использования метафор в эксплицитное, и, следовательно, делает метафоры доступным средством терапии для несравненно большего числа профессиональных коммуникаторов. Я глубоко убежден, что данная попытка представляет важную возможность для всех, кто заинтересован как в увеличении своего кругозора, так и эффективности своей работы коммуникатора в том, чтобы стать более знающим и креативным в использовании метафоры как инструмента обучения и изменения поведения. В первые годы моей работы в качества создателя моделей психотерапии я хорошо запомнил свое изумление огромным количеством «профессионалов», посещавших мои семинары для изучения паттернов коммуникации, бравшихся из практики самых талантливых коммуникаторов в этой области… профессионалов, которые тратили свое и мое время на долгие дискуссии об эффективности и полезности техник, которые они даже не испытали. В начале я спорил с ними, а потом понял, что это бессмысленно, и начал требовать, чтобы эти профессионалы проверяли паттерны до того, как мы их обсудим, что, конечно, приводило нас к новым дискуссиям. В конце концов, решив, что безуспешность моих усилий связана с моим собственным поведением, я начал рассказывать им истории о профессоре - некоем Мелвине Стюарте - у которого я учился в колледже. Это был биолог высочайшей квалификации. Главной научной страстью Мелвина было изучение фауны пустынь. Он часто организовывал небольшие экспедиции с участием молодых, физически крепких биологов, и отправлялся в пустыню для интенсивной работы на природе. В большинстве случаев эти путешествия завершались без особых приключений, принося в то же время большую пользу образовательной цели экспедиции. Но однажды летом в одной пустынной местности, очень далеко от населенного пункта, у экспедиции сломалась машина, Мелвину и его молодой команде пришлось оставить ее и пешком отправиться за помощью, С собой они взяли только предметы первой необходимости, нужные для выживания - еду, воду и карты. Согласно показаниям карт, они должны были потратить по крайней мере три дня, чтобы дойти до ближайшего форпоста цивилизации.

Начался пеший поход. Шагая, отдыхая, потом вновь шагая, эта торжественная и решительная группа продвигалась сквозь страну горячего безмолвия. Наутро третьего дня усталая и ободранная группа добралась до вершины высокого песчаного бархана. Измученные жаждой и перегревшиеся на солнце, они начали оглядывать с вершины местность, раскинувшуюся перед ними. Очень далеко справа от себя они увидели нечто, напоминавшее озеро, окруженное небольшими деревьями. Студенты стали прыгать и кричать от радости, но Мелвин никак не отреагировал на это, поскольку знал, что это - всего лишь мираж, - «Я бывал в этих местах» - сказал он; и воспринял эту дурную новость так, как это сделал бы любой умудренный жизнью профессор - как факт, который нужно принять к сведению. Однако его студенты бурно запротестовали и начали настаивать, что они точно знают, то что видят. Их спор с профессором продолжался до тех пор, пока в конце концов он не сдался. Он разрешил им пойти к миражу, но с условием, что как только они убедятся в своей ошибке - они сядут на месте и не сдвинутся с него до тех пор, пока он не вернется с подмогой. Все стали клясться, что будут ждать и больше никуда не пойдут. И тогда Мелвин пошел туда, куда он считал нужным идти, а студенты - куда считали нужным идти они. Через 3 часа они приблизились к новенькому роскошному спасательному посту, где было 4 плавательных бассейна и 6 ресторанов. Через 2 часа после этого они вместе со спасателями уселись в машину и отправились за Мелвином, но он так и не был найден ими… Никогда. Из-за этого случая я так и не завершил своего биологического образования. Итак, ничто больше не заставляло меня на семинарах доказывать достоинства каких-либо вещей при помощи разговоров об этих достоинствах. Читатель, имеющий сейчас возможность читать эту хорошо продуманную и хорошо написанную книгу, также находится на перекрестке. Вы можете читать ее точно так же, как и любую другую - или вы можете осознать, что перед вами еще одна беспрецедентная возможность повысить ваш теперешний уровень мастерства коммуникатора как в теоретическом, так и в практическом отношении. Когда вы подходите к перекрестку, любое решение о новом направлении является всего лишь миражом, летящим на крыльях времени… однако может ли кто-то из вас действительно позволить себе воспользоваться этим шансом? Практические знания в этой книге маскируются под видом приятного чтения; их можно увидеть, услышать, почувствовать, но, что гораздо важнее, их можно использовать.

Искренне, насколько можно, Ричард БЭНДЛЕР

Часть I. ВВЕДЕНИЕ

по сказке Льюиса Кэррола «Алиса в Стране Чудес» … Около дома под деревом стоял накрытый стол, а за столом пили чай Мартовский Заяц и Шляпник; между ними крепко спала Мышь-Соня. Шляпник и Заяц облокотились на нее, словно на подушку, и разговаривали через ее голову.

Бедная Соня, - подумала Алиса. - Как ей, наверное, неудобно! Впрочем она спит - значит, ей все равно.

Стол был большой, но вся троица сидела с одного края, на уголке. Завидев Алису, они закричали: «Занято, занято! Мест нет! "

Места сколько угодно! - возмутилась Алиса и уселась в большое кресло во главе стола.

Выпей вина, - бодро предложил Мартовский Заяц. Алиса посмотрела на стол, но не увидела ни бутылки, ни рюмок.

Я что-то его не вижу, - сказала она.

Еще бы! Его здесь нет! - ответил Мартовский Заяц.

Зачем же вы мне его предлагаете? - рассердилась Алиса. - Это не очень- то вежливо.

А зачем ты уселась без приглашения? - ответил Мартовский Заяц. - Это тоже невежливо!

Я не знала, что этот стол только для вас, - сказала Алиса. - Приборов здесь гораздо больше.

Что-то ты слишком обросла! - заговорил вдруг Шляпник. До сих пор он молчал и только с любопытством разглядывал Алису. - Не мешало бы постричься.

Научитесь не переходить на личности, - отвечала Алиса не без строгости. - Это очень грубо.

Шляпник широко открыл глаза, но, не нашелся, что ответить.

Чем ворон похож на конторку? - спросил он наконец.

Так-то лучше, - подумала Алиса. - Загадки - это гораздо веселее…

По моему, это я могу отгадать, - сказала она вслух.

Ты хочешь сказать, что думаешь, будто знаешь ответ на эту загадку? - спросил Мартовский Заяц.

Совершенно верно, согласилась Алиса.

Так бы и сказала - заметил Мартовский Заяц. - Нужно всегда говорить то, что думаешь.

Я так и делаю, - поспешила объяснить Алиса. - По крайней мере… По крайней мере я всегда думаю то, что говорю… а это одно и то же…

Совсем не одно и то же, - возразил Шляпник. - Так ты еще чего доброго скажешь, будто "Я вижу то, что ем" и "Я ем то, что вижу", - одно и то же!

Так ты еще скажешь, будто "Что имею, то люблю" и "Что люблю, то имею", - одно и то же! - подхватил Мартовский Заяц.

Так ты еще скажешь, - проговорила, не открывая глаз. Соня, - будто "Я дышу, пока сплю" и "Я сплю, пока дышу", - одно и то же!

Для тебя-то это, во всяком случае, одно и то же! - сказал Шляпник, и на этом разговор оборвался, С минуту все сидели молча. Алиса пыталась вспомнить то немногое, что она знала про воронов и конторки…

Введение Много-много лет назад, в определенном месте и в определенное время в тесном кругу своих современников сидел человек и рассказывал им некие истории. Слушателями этого человека могли быть как нищие, так и принцы. Это не имеет значения, потому что повествования, которые складывал этот человек, были предназначены для всех людей, в чьих жизнях могли произойти любые перемены в любую сторону. Одни из этих историй рассказывали о людях бессердечных, другие - о злых, третьи - о потерпевших какие-либо жизненные крушения.