от лат. dictare - диктовать) - единовластное и безусловное правление одного лица (основное значение) или одной политической силы-олигархической группы, класса (диктатура буржуазии, пролетариата и др. производные современные значения). Первоначально- форма государственного правления в чрезвычайных обстоятельствах (война, волнения рабов и др.) в древнем Риме республиканского периода с 5 по 3 в. до н. э. Диктатура предназначалась для защиты республики и демократии. Диктатор назначался одним или обоими консулами по представлению Сената. Он руководил военными операциями, ему подчинялись гражданские власти, его декреты имели силу закона и не подлежали обсуждению. Во избежание узурпации власти ему запрещалось изменять общественный строй, объявлять войну, назначать новые налоги и вмешиваться в административное управление. Срок диктатуры был строго ограничен, он не мог превышать шести месяцев.

Современная диктатура - ничем не ограниченное правление авторитарного или тоталитарного типа (см. Авторитаризм и Тоталитаризм), от сравнительно умеренных режимов эпохи абсолютизма («законный деспотизм»), правления временщиков и всесильных министров («диктатура сердца») до жестоких режимов, сохранившихся в 20 в. в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки, и фашистских государств Европы.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ДИКТАТУРА

лат. dictatura – неограниченная власть). 1. Д. какого -либо класса есть система политического господства этого класса, основанная на силе, что составляет содержание и характер любой формы политич. власти в обществе с антагонистич. классами. 2. Система политич. господства рабочего класса в переходный от капитализма к социализму период (см. Диктатура пролетариата). Д. пролетариата по своему социальному содержанию коренным образом отличается от Д. эксплуататорских классов. 3. Д. – определенный способ осуществления гос. власти; это гос. власть, осуществляемая путем непосредств. применения вооруженной силы, связанная с условиями обостренной классовой борьбы. Д. как система политич. господства определ. класса – закономерное явление классового общества, имеющее место независимо от формы правления (монархия или республика), независимо от способов осуществления власти (диктаторских, формально-демократических или демократических). Социально-экономич. основой Д. является такой уровень развития общества, к-рый характеризуется существованием частной собственности, эксплуатации, противоположных обществ. классов. При переходе от капитализма к социализму, когда существуют противоположные классы, Д. необходима для уничтожения эксплуатации человека человеком, для построения социализма. Именно в этих конкретных историч. условиях, а вовсе не в природе человека коренятся причины существования Д. В обществе с классовыми антагонизмами историч. развитие осуществляется путем подчинения с помощью Д. деятельности всего населения интересам господствующего класса, являющегося носителем и защитником данного историч. типа произ-ва. Поскольку каждый способ произ-ва находит своего руководителя в одном классе, постольку "...диктатура одного класса является необходимой... для всякого классового общества вообще..." (Ленин В. И., Соч., т. 25, с. 384–85), а последоват. осуществление Д. тех классов, к-рые на данном историч. этапе служат выразителями нового, представляет собой одно из важнейших и необходимейших условий обществ. прогресса. При определ. стечении обстоятельств, напр. при революц. переходе от одной формации к другой, временно может существовать Д. нескольких выступающих в союзе классов. Экономич. необходимость Д. определ. класса находит свое выражение и оформление в виде его политич. господства. Все формы политич. господства эксплуататорских классов основаны на подавлении большинства населения (трудящихся) эксплуататорским меньшинством и, следовательно, всякое гос-во в обществе с антагонистич. классами представляет собой орган Д. господствующих классов. Господств. класс с помощью гос-ва обеспечивает осуществление своих целей, отличных от целей других, враждебных ему классов. В обществе с антагонистич. противоречиями господств. класс вынужден в разной степени и форме прибегать к силе, использовать гос-во для подавления своих классовых противников. В таком обществе любая политич. власть, любая "диктатура есть господство части общества над всем обществом..." (там же, т. 23, с. 57). Рассматривая Д. как политич. господство в обществе одной его части, следует исходить из того, что бывает Д. меньшинства над большинством и бывает Д. гигантского большинства народа над кучкой угнетателей. Д. меньшинства является Д. эксплуататорского класса или классов, напр. Д. рабовладельцев, Д. феодалов, бурж.-помещичья Д., Д. буржуазии, подавляющая массы трудящихся, обеспечивающая интересы эксплуататоров. Д. большинства является Д. пролетариата и других, идущих с пролетариатом классов, напр. Д. пролетариата и крестьянства, Д. ряда классов (пролетариата, крестьянства, мелкой буржуазии и нац. буржуазии) под руководством пролетариата, Д. пролетариата, предоставляющая наиболее широкие права и возможности народу. При этом важно подчеркнуть, что гл. стороной и содержанием Д. пролетариата является не насилие, а руководство трудящимися в деле созидания нового социалистич. общества. Всемирно-историч. завоевания стран социализма служат ярким подтверждением великой прогрессивной роли Д. пролетариата. Д., рассматриваемую как содержание политич. власти, нельзя противопоставлять тем или иным формам гос-ва. Напр., в капиталистич. странах существуют различные формы гос-ва: конституционная монархия в Великобритании, президентская федеративная республика в США, президентская республика во Франции. Однако каждое из них по своей природе представляет основанную на силе систему политич. господства буржуазии, т.е. является выражением Д. буржуазии. Эта Д. в совр. условиях выступает как реакц. сила, препятствующая обществ. прогрессу. Разумеется, рабочему классу не безразлично, какова форма и какими средствами осуществляется господство буржуазии в стране: существуют ли демократич. ин-ты, парламент, легальные революц. орг-ции или эксплуататоры осуществляют власть с помощью насилия, репрессий, преследования трудящихся, т.е. с помощью открытой Д., диктаторских фашистских режимов. Поэтому пролетариат, задачей к-рого является революц. завоевание политической власти, в зависимости от конкретных условий может выступать или в защиту бурж. демократии, против фашизма и авторитарных режимов, или за демократич. Д. пролетариата и крестьянства, или прямо за пролетарскую власть. Возможность существования Д. к а к особого способа осуществления г о с. в л а с т и связана с периодами крайнего обострения классовой борьбы, а также с условиями вооруж. насилия при замене одной классовой Д. другой в ходе революции или контрреволюции. "Всякое временное государственное устройство, – писал Маркс, – после революции требует диктатуры, и притом энергичной диктатуры" (Mapкс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 5, с. 431). "Во время гражданской войны всякая победившая власть может быть только диктатурой" (Ленин В. И., Соч., т. 10, с. 191). Марксизм-ленинизм подчеркивает, что Д. как особый способ осуществления гос. власти связана не со всей историей существования той или иной общественно-экономич. формации, а только с определ. историч. периодами. Такая Д. бывает двух видов. Одним из них является Д., направленная на выполнение задач революции и осуществляемая представителями прогрессивных революц. классов (напр., якобинская Д. 1793–94 во Франции; пролет. Д. после?кт. революции 1917 в России). Обосновывая неизбежность при определ. условиях такого периода Д., Ленин писал: "История учит, что ни один угнетенный класс никогда не приходил к господству и не мог придти к господству, не переживая периода диктатуры, т.е. завоевания политической власти и насильственного подавления самого отчаянного, самого бешеного, ни перед какими преступлениями не останавливающегося сопротивления, которое оказывали эксплуататоры" (Соч., т. 28, с. 435–36). Другим видом является реакц., контрреволюционная Д., направленная на подавление революц. сил и осуществляемая представителями реакц. классов (напр., диктатура Кавеньяка во Франции в 1848, фашистская Д. в Германии, Италии, Испании, Португалии, диктаторские режимы в нек-рых латиноамер. странах). В совр. условиях в результате обострения противоречий в капиталистич. странах проявляется усиливающаяся тенденция к автократическим и фашистским методам управления. Империалистич. буржуазия все чаще прибегает к свертыванию и подавлению демократии и видит в открыто диктаторской форме осуществления своего господства одно из средств удержания масс от революции, надеется с помощью репрессий, террора и насилия оттянуть гибель капиталистич. системы. "Монополистический капитал, полностью захватив основные материальные средства, не делит ни с кем политическую власть. Он установил свою диктатуру – диктатуру меньшинства над большинством, диктатуру капиталистических монополий над обществом" (Программа КПСС, 1961, с. 33). Империалисты США и др. стран всячески поддерживают реакц. диктаторские режимы (Франко в Испании, Нго-динь-Зьема в Юж. Вьетнаме, Чан Кай-ши на Тайване и др.). Д. как особая форма или способ осуществления классового господства отличается от демократии как иной формы господства. Однако содержанием как той, так и другой при наличии антагонистич. классов является Д. определ. класса. Поэтому в таких условиях нельзя противопоставлять, разрывать Д. (как содержание) и демократию (как ее форму). Это было бы отказом от диалектики в пользу метафизики, отказом от пролет. идеологии в пользу идеологии буржуазной, социал-реформистской и ревизионистской. При наличии в данном обществе, стране классовых антагонизмов всякая демократия, в т. ч. и более или менее широкая, есть форма гос-ва, т.е. классовая Д. в обществе определ. его части; всякая Д. (за исключением деспотической тирании узурпаторов) есть гос. власть определ. класса, т.е. определ. организация демократии внутри этого господств. класса, ибо Д. какого-либо класса, как правило, не уничтожает демократии внутри этого класса. В зависимости от условий классовой борьбы господств. класс может быть вынужден существенно ограничить свои демократич. свободы, права и гарантии. Но такое ограничение демократии внутри господств. класса не обязательно, в отличие от обязат. ограничения демократии для враждебных ему классов. "...Диктатура не обязательно означает уничтожение демократии для того класса, который осуществляет эту диктатуру над другими классами, но она обязательно означает уничтожение (или существеннейшее ограничение, что тоже есть один из видов уничтожения) демократии для того класса, над которым или против которого осуществляется диктатура" (Ленин В. И., Соч., т. 28, с. 215). Идеологи буржуазии, реформисты и ревизионисты, выступая против учения о Д. пролетариата, всячески извращают науч. смысл понятия Д., противопоставляют ее демократии. Скрывая тот факт, что пропагандируемая ими т.н. зап. демократия есть форма бурж. Д., т.е. господства меньшинства эксплуататоров, они фальсифицируют марксистское учение о Д. Осн. извращения бурж. идеологов идут по линии истолкования Д. только как единоличной власти, а Д. пролетариата изображается ими как диктатура партии. Оппортунисты (напр., Каутский), кроме того, пытаются свести понятие Д. только к "форме правления", лишив его главного – характеристики классового содержания любой политич. власти. С другой стороны, они не признают законности применения пролетариатом вооруж. насилия в условиях острой классовой борьбы и гражд. войны, т.е. отказываются и от признания Д. как способа осуществления гос. власти, необходимого в этих условиях. Совр. ревизионисты истолковывают возможность перехода к социализму без вооруж. восстания и гражд. войны как переход без социалистич. революции, а возможность использования парламента, легальных средств при осуществлении социалистич. преобразований как отказ от Д. пролетариата. Теоретич. основой этого искажения является подмена содержания формой, отождествление социалистич. революции с вооруж. восстанием и гражд. войной как одной (немирной) формой развития революц. борьбы, а связанного с этим одного из способов осуществления гос. власти с ее содержанием. Как бы ни изменялись формы социалистич. революции, она остается исторически неизбежной для всех капиталистич. стран, точно так же исторически неизбежной при переходе от капитализма к социализму при всем разнообразии форм является Д. пролетариата. Сама Д. пролетариата является последней историч. формой классовой Д., осуществляющей переход от капитализма к социализму. Лит.: Маркс К., Кризис и контрреволюция, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 5; Энгельс Ф., Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии, М., 1955; Ленин В.И., Победа кадетов и задачи рабочей партии, Соч., 4 изд., т. 10; его же, Государство и революция, там же, т. 25; его же, Очередные задачи советской власти, там же, т, 27; его же, Пролетарская революция и ренегат Каутский, там же, т. 28; его же, Тезисы и доклад о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата 4 марта, там же, т. 28; его же, К истории вопроса о диктатуре, там же, т. 31; Программа КПСС, М., 1961; Бутенко?., Историческая необходимость диктатуры пролетариата и современный ревизионизм, "Коммунист", 1958, No 11; Чхиквадзе В. М. и Зивс С. Л., Против современного реформизма и ревизионизма в вопросе о государстве, М., 1959. См. также лит. при статьях Государство, Демократия, Диктатура пролетариата. А. Бутенко. Москва.

dictatura ) - форма осуществления государственной власти, при которой вся полнота государственной власти принадлежит одной политической позиции, принадлежащей либо одному человеку (диктатору), либо правящей группе лиц (партии, союзу, классу и т. д.).

Иногда встречаются случаи, когда говорить об однозначном соответствии общественного устройства тому или иному типу не представляется возможным по тем или иным причинам - к примеру, в силу того, что страна находится в переходном периоде и ещё не успела достигнуть определенного системного этапа в своем развитии. В таких случаях режим может определяться как смешанный, или промежуточный; в зависимости от конкретных соотношений употребляются термины «демократический авторитаризм» или «авторитарная демократия». Несмотря на общие диктаторские наклонности, в том числе - к применению силы, такой режим приемлет частную собственность и стремится опираться на определенные слои общества, в которых ищет поддержку; соответственно, в государстве наличествуют либеральные элементы, а экономическое устройство общества создает условия для их дальнейшего развития: чем активнее модернизируется экономика, тем сильнее демократические тенденции.

В историческом аспекте существовали также гибридные режимы, объединявшие в себе отдельные черты авторитаризма и тоталитаризма (пример - режим Франко в Испании 30-х гг. XX века).

Диктатура в Древнем Риме

Первоначально диктатурой именовалась высшая экстраординарная магистратура в Римской республике . Диктатура устанавливалась постановлением сената , согласно которому высшие ординарные магистраты республики - консулы назначали диктатора , которому передавали всю полноту власти . В свою очередь, диктатор назначал своего заместителя - начальника конницы . Диктаторам полагалось сопровождение 24 ликторов с фасциями - символами власти, в то время как консулам полагалось по 12 ликторов .

Диктаторы имели практически неограниченную власть и не могли быть привлечены к суду за свои действия, однако в обязательном порядке слагали свои полномочия по истечении срока. Первоначально диктатура устанавливалась на срок в 6 месяцев, либо на время исполнения поручения сената, как правило, связанного с устранением угрозы государству.

Диктатура в древнегреческих государствах

Диктатура была нередким явлением в Древней Греции и её колониях. Диктаторы в этих государствах назывались «тиранами», а диктатура - «тиранией». Первое время это слово не несло негативного оттенка. Большинство тиранов опирались на демос и притесняли аристократию . Некоторые из тиранов, особенно ранних, прославились как меценаты , справедливые правители и мудрецы: например тиран Коринфа Периандр или тиран Афин Писистрат . Но гораздо больше сохранилось рассказов о жестокости, подозрительности и самодурстве тиранов, которые изобретали изощренные пытки (особенно был известен тиран Акраганта Фаларид , сжигавший людей в медном быке). Существовал популярный анекдот (его героем был сначала Фрасибул Милетский , потом он привязывался и к другим лицам) о тиране, который на вопрос коллеги-тирана (вариант: сына) о наилучшем способе удержаться у власти стал ходить по полю и молча срывать все колоски, выдававшиеся над общим уровнем, показывая тем самым, что тирану следует уничтожать всё сколько-нибудь выдающееся в гражданском коллективе. Хотя на этапе становления греческого полиса тирания могла играть позитивную роль, кладя конец аристократическому произволу, в конечном итоге они быстро становились помехой для окрепшего гражданского коллектива.

Некоторые тираны стремились превратить свои государства в наследственные монархии. Но сколько-нибудь долговечных династий ни один из тиранов не создал. В этом смысле показателен оракул , будто бы полученный Кипселом , захватившим власть в Коринфе : «Счастлив Кипсел, и дети его, но не дети его детей». Действительно, сам Кипсел и его сын Периандр благополучно правили, но уже преемник (племянник) Периандра был быстро убит, после чего всё имущество тиранов было конфисковано, их дома срыты и их кости выброшены из могил.

Эпоха VII-VI вв. известна как эпоха «старшей тирании» ; к её концу в материковой Греции тираны исчезают (в Ионии они оставались из-за персидской поддержки, в Сицилии и Великой Греции - из-за специфической военной обстановки). В эпоху развитой демократии, в V в. до н. э. , отношение к тирании было однозначно негативное, и именно тогда этот термин приблизился к своему нынешнему значению. Тирания сама по себе воспринималась зрелым гражданским сознанием как вызов справедливости и основе существования гражданского коллектива - всеобщему равенству перед законом. О Диогене , например рассказывали, что на вопрос, какие животные самые опасные, он ответил: «из домашних - льстец, из диких - тиран»; на вопрос, какая медь наилучшая: «та, из которой сделаны статуи Гармодия и Аристогитона » (тираноубийц).

Диктатура в Новейшее время

Диктаторские режимы правого толка

В Европе

В Азии, Африке, Латинской Америке

Диктаторские режимы левого толка

Примером диктатуры левого толка является большевистский режим в СССР .

После войны в странах Восточной Европы под влиянием СССР установились коммунистические диктатуры, прекратившие своё существование в конце 1980-х - начале 1990-х годов (распад мировой системы социализма).

В большинстве своём средства массовой информации стран Западной Европы, некоторых стран Восточной Европы и США для описания политического строя в Республике Беларусь время от времени пользуются словосочетанием «последняя диктатура Европы», а президента Александра Лукашенко они называют «последним диктатором Европы» .

Скрытые формы диктатуры

Патриотический акт , принятый в США в 2001 году, по мнению ряда политологов и представителей правозащитных организаций, фактически дал старт развитию новой неявной формы диктатуры. По их мнению, этот документ наделяет чересчур широкими полномочиями правоохранительные и разведывательные органы государства и спецслужбы, приводимыми в действие по их усмотрению, и эти полномочия могут быть использованы во вред, то есть против граждан, не связанных с терроризмом, просто для установления более тщательного контроля над обществом в ущерб конституционным правам и свободам граждан США. Кроме того, по мнению критиков, данный документ позволяет создавать подзаконные распоряжения и инструкции для государственных и частных организаций, разрешающий применение различных методов получения информации вплоть до применения пыток.

Примеры

  • Франсиско Франко в Испании
  • Чёрные полковники в Греции
  • Аугусто Пиночет в Чили

Преимущества и недостатки

Преимущества (объективные и субъективные)

Сторонниками диктатуры обычно указываются следующие преимущества диктатуры как механизма государственной власти:

  • Диктатура обеспечивает единство и, как следствие, прочность системы власти;
  • При единоличной диктатуре диктатор в силу своего положения выше любой политической партии (в том числе и своей) и поэтому является непредвзятой политической фигурой;
  • При диктатуре больше возможности осуществить какие-либо долговременные (не ограниченные сроком избрания) преобразования в жизни государства;
  • При диктатуре больше возможности осуществить кардинальные преобразования, необходимые в долгосрочной перспективе, но непопулярные в краткосрочной;

По сравнению с монархией выделяют следующие преимущества единоличной диктатуры:

  • К диктаторской власти обычно приходит человек, обладающий организаторскими и иными способностями, волей и знаниями. В то же время при монархии замещение власти проходит не по способностям кандидата, а по случайности рождения, вследствие чего верховную государственную власть может получить человек, совершенно не готовый к исполнению подобных обязанностей;
  • Диктатор обычно лучше монарха осведомлён о реальной жизни, о проблемах и чаяниях народа.

Недостатки и риски

Многие недостатки диктатуры и порождаемые ею риски есть оборотная сторона её достоинств. В частности

  • Единство и прочность власти зачастую мнимые:
    • многие диктаторы не полностью уверены в прочности своей власти и поэтому склонны к проведению террора с целью упрочить своё влияние;
    • избыточная централизация власти делает государство заложником личных качеств диктатора как верховного правителя, - смерть диктатора может ввергнуть государство в кризисное состояние;
  • Велика возможность проникновения во власть людей, для которых власть есть самоцель, или просто профессионально непригодных к работе государственных властителей .
  • Новое правительство (особенно если при этом диктатор свергнут) может инициированные диктатором долговременные проекты свернуть ради сиюминутной политической выгоды проигнорировав последующий за этим долговременный политический и даже экономический ущерб особенно если он не сразу проявится.

Также в сравнении с республикой выделяют также следующие недостатки и риски:

  • При диктатуре больше теоретической возможности для возникновения монархии;
  • При единоличной диктатуре диктатор не несёт юридической ответственности перед кем-либо за последствия своего правление, что может привести к принятию решений, объективно не отвечающих интересам государства;
  • При диктатуре плюрализм мнений полностью отсутствует либо ослаблен;
  • При единоличной диктатуре нет легальной возможности сменить диктатора, если его политика идет вразрез с интересами государства как общества.

В сравнению с монархией выделяют также следующие недостатки:

  • Диктатуру обычно не считают «богоугодной» формой государственного устройства. Хотя бывают и исключения. Например, диктатура Аугусто Пиночета поддерживалась церковью и гонений на религию не было.
  • Многие считают диктатора узурпатором, что также провоцирует возникновение сопротивления его власти;
  • В отличие от диктатора, монарх, как правило, с детства воспитывается с учётом того, что в будущем он станет верховным правителем государства. Это позволяет ему с ранних лет развивать качества, потребные для такой должности.

См. также

Напишите отзыв о статье "Диктатура"

Примечания

Литература

  • // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
  • Brzezinski. Z. The Permanent purge, politics in Soviet totalitarianism. - Camb., 1956.
  • Friedrich C.Y. , Brzezinski. Z. Totalitarian dictatorship and autocracy. - Camb., 1965.
  • Andreski S. Wars, revolutions, dictatorships: studies of historical and contemporary problems from a comparative viewpoint. - L. , 1992. - 232 с. - ISBN 0-7146-3452-2 .
  • Ильин М.В. Слова и смыслы: опыт описания ключевых политических понятий. - М .: РОССПЭН, 1997. - 430 с. - ISBN 5-86004-075-X .
  • Brooker P. Non-democratic regimes: theory, government and politics. - N.Y.: St. Martin"s Press, 2000. - 288 с.
  • Linz J.J. Totalitarian and authoritarian regimes. - Boulder: Lynne Rienner Publishers, 2000. - 343 с.
  • Работяжев Н. В., Соловьёв Э. Г. Феномен тоталитаризма: политическая теория и исторические метаморфозы. - М .: Наука, 2005. - 328 с. - ISBN 5-02-006217-0 .
  • Шмитт К. Диктатура. От истоков современной идеи суверенитета до пролетарской классовой борьбы / Пер. с нем. Ю. Коринца под ред. Д. Кузницына. - СПб.: Наука , 2005. - 326 с. - (Слово о сущем.) ISBN 5-02-026895-X
  • Гаджиев К.С. Политология. - М: Логос, 2011. - 488 с.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Диктатура

Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.

В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.

С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L"empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L"empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L"empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L"Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l"empereur Napoleon и l"Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.

Понятие диктатуры

Определение 1

Диктатура - форма осуществления государственной власти, при которой вся полнота власти государства сосредотачивается в руках единственной политической позиции, которая принадлежит либо одному человеку, то есть диктатору, либо правящей группировке лиц, то есть союзу, партии, классу и т. д.

Со стороны политологии, диктатура представляется формой осуществления власти, при которой правитель либо управляющая группировка, независимо от властной формы, независимо от формы отношения к власти, реализует собственное управление прямым, директивным путём. Независимость такой формы реализации власти от формы власти и формы отношения к власти ярким образом отражает пример системы политики, которая возникла как итог Великой французской революции: формой власти представлена республика, формой отношения к власти является демократия, формой осуществления власти представлена диктатура.

Функционирование диктаторского режима сопровождено репрессивными либо радикальными мерами, направленными против политических оппонентов, и жёстким давлением или устранением каких-либо прав и свобод граждан, каким-либо образом противоречащим позициям такого режима.

Оптимальность и эффективность такой формы реализации власти зависят от множества факторов, в том числе от:

  • принятия обществом необходимости именно данной формы осуществления власти;
  • объективной ситуации;
  • формы отношения власти и общества;
  • формы идеологической обоснованности власти.

На сегодняшний день диктатурой традиционно называют властный режим единственного лица или группировки лиц в противопоставлении народу, которые не ограничены законодательными нормами, не сдерживаемы какими-то политическими или общественными институтами. Несмотря на то, что часто в условиях этой диктатуры сохранены отдельные институты демократии, их настоящее воздействие на политику сведено к минимуму.

Формы и виды диктатуры

В настоящее время основными формами, в которых могут проявляться диктаторские системы политики, представлены авторитаризмом и тоталитаризмом. Последний из названных обладает наиболее историческим значением, он относим преимущественным образом к конкретным режимам середины - конца 20 века, в тот период как первый активным образом применяется для характеристики современных стран с высокоцентрализованным управлением, которые ассоциируются в основном с третьим миром. Не акцентируя внимание на наличие общих черт, которые продиктованы родовой близостью, эти две формы обладают также и рядом отличий, которые не позволяют смешать их меж собой.

Замечание 1

Если в границах тоталитарной системы страна, ее руководящие органы, экономика, общество, идеология и иные элементы социума создают единое образование, то авторитаризм охарактеризован наименьшей степенью подавления разнообразных аспектов жизни общества.

Например, государство, хоть и пользуется неспособностью гражданского общества оказать сопротивление власти, но, тем не менее, не применяет никаких мер, которые бы направлялись на прекращение его существования.

Сохранена некоторая свобода действий в сфере экономики, в области личностных убеждений, то есть «дозированное инакомыслие», допущены различия классовости в определенном роде, могут осуществлять деятельность партии альтернативного толка и парламент.

Кроме этого, если при тоталитаризме власть сконцентрирована в руках конкретной организации или группировки, к примеру, партии политики, то ядром полномочий власти при авторитарной форме представляется само государство как таковое. В силу вышесказанного, смена политического авторитарного режима на демократическую форму общества не обязательно несет в себе радикальные изменения всей системы общества в целом, в тот момент как при демократизации тоталитарной формы социума такого образа модификации являются неизбежными.

  • полномочия власти принадлежат группировке наиболее обеспеченных в финансовом плане семейств, контролирующих как политику, так и экономику страны. Подобные варианты не редки, для Латинской Америки;
  • лидерство содержит национальная буржуазия как класс «новой олигархии», которая довольно часто действует совместно с военными структурами. Данная модель наиболее часто отмечается в государствах Африки;
  • глава государства - монарх, который передает власть наследственным образом; формально государство является монархией, но на самом деле есть основания для классификации его как авторитарного режима. Подобное нередко на Ближнем Востоке; в зависимости от определенной специфики монарх может одновременно быть религиозным лидером;
  • авторитарные государства иногда разделяются на основании того, сколь жестко или, наоборот, свободным образом устроена вертикаль власти;
  • в отдельную форму выделена также военная диктатура, которая является характерной для ряда развивающихся государств.

Иногда замечены случаи, когда разговор об однозначном соответствии устройства общества какому-либо иному типу не представлено возможным по каким-либо причинам - например, в силу того, что государство находится в процессе переходного периода, ещё не успело достигнуть конкретного системного этапа в собственном развитии. В этих случаях режим может быть определен смешанным, либо промежуточным; зависимо от конкретных отношений используются термины «демократический авторитаризм» или «авторитарная демократия ».

Невзирая на общие диктаторские наклонности, в их числе - к использованию силы, такой режим допускает частную собственность, устремлен опереться на конкретные расслойки общества, в которых находится в поисках поддержки; в стране присутствуют либеральные составляющие, а э устройство экономики общества задает условия для их последующего развития: чем более активно модернизируется экономика, тем более сильно развиваются тенденции к демократии.

Исторический аспект предусматривает существование гибридных режимов, объединявших в себе некоторые черты тоталитаризма и авторитаризма, примером этому является режим Франко в Испании 30-х годов 20 века.

Диктатура – форма государственного устройства, при которой власть сконцентрирована в руках одного человека, группы лиц, клики или партии, монополизирующих ее. Ее суть отражена уже в самом термине "диктатура", который происходит от лат. dictatur , что означает "неограниченная власть".

В широком смысле слова под диктатурой подразумевается жесткая авторитарная или тоталитарная власть, не несущая ответственности перед гражданами данного государства. Диктатура – это монократия, которая в важнейших аспектах политической самоорганизации общества является антиподом демократии. Диктаторские режимы при всех существующих между ними различиях едины в неприятии конституционных и плюралистических принципов демократии.

Не допуская или существенно ограничивая оппозицию, они отвергают честные выборы, основанные на принципе конкуренции различных политических сил, либо заменяют их выборами плебисцитарного характера с одним безальтернативным кандидатом, где результаты заранее известны. Для них характерно отсутствие гарантий прав и свобод человека и гражданина – разделения властей, реального представительства народа в органах государственной власти и других демократических принципов и норм государственного устройства.

Диктатура, равно как и демократия, воплощается в жизнь в различных формах, ее можно обнаружить во всех цивилизациях и исторических эпохах. Уже с древнейших времен как на Востоке, так и на Западе существовали различные ее формы, такие как древневосточные деспотии, тирании античной Греции, абсолютные монархии Средних веков, самодержавие в России и т.д. В марксизме-ленинизме, служившем идеологической основой политического режима в СССР, использовалось понятие "диктатура пролетариата" для обозначения формы власти советского государства.

В наши дни политические системы диктаторского типа существуют в двух формах: авторитаризм и тоталитаризм. Обладая важнейшими характеристиками диктатуры, в ряде аспектов они значительно отличаются друг от друга. Для авторитаризма характерны доминирование государства над обществом, примат исполнительной власти над законодательной и судебной ветвями. Но здесь такое доминирование не приобретает той жесткости и всеохватности, которые характерны для тоталитаризма.

Авторитаризм использует слабость и неразвитость гражданского общества, но, в отличие от тоталитаризма, не уничтожает его. Может уживаться и сочетаться как с государственной, так и с рыночной экономикой. В ряде случаев формально функционируют парламент и политические партии, но их деятельность находится под строгим контролем государства. В наиболее "либеральных" авторитарных режимах допускается "дозированное" инакомыслие, сохраняются классовые, сословные, клановые, племенные различия.

Существует множество типов авторитарных режимов. В основном они распространены в развивающихся странах Азии, Африки и Латинской Америки, реже – в капиталистических странах (Испания, Португалия, Греция до антидиктаторских выступлений середины 1970-х гг.), отстающих в своем развитии от главных индустриальных стран.

Авторитаризм утверждается в результате выдвижения на господствующие позиции национальной компрадорской буржуазии, которая устанавливает тесные связи с военными. Типичными примерами этого типа являются режимы Камеруна, Туниса, Алжира и др.

В большинстве случаев главной опорой режима служит армия. В развивающихся странах большое распространение получил режим военной диктатуры, когда власть захватывают, как правило, путем военных переворотов. Этот тип представлен, например, военной диктатурой А. Пиночета в Чили, установленной в сентябре 1971 г., и режимом "черных полковников" в Греции в середине 1960-х гг, существовавшим до середины 1970-х гг.

В современном мире существуют также режимы, которые являются монархическими по форме и авторитарными по содержанию. Это так называемые абсолютные монархии, характеризующиеся юридическим и фактическим сосредоточением всей полноты государственной (законодательной, исполнительной, судебной), а иногда и духовной (религиозной) власти в руках монарха. Они основаны на принципе наследования власти при отсутствии каких-либо законных способов лишения правителя властных полномочий. Такие режимы преобладают в исламских государствах Большого Ближнего Востока.

Можно выделить также режимы с большей либо меньшей жесткостью, или "либеральностью", в организации властной вертикали. Например, военно-политическая диктатура А. Пиночета в Чили отличалась от авторитарного режима Чои Ду Хвана в Южной Корее (занимал пост президента республики в 1980–1988 гг.) более откровенной опорой на репрессивный аппарат, большей интенсивностью террора и подавления и др.

В ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки различается также "авторитаризм развития". В данном случае политическая модернизация с уклоном па профессионализацию, демократизацию, разделение властей и т.д. идет медленно и с теми или иными трудностями. Здесь "авторитаризм развития" постепенно эволюционирует в сторону парламентаризма и демократии.

Существуют своего рода гибридные режимы, в которых органически сочетаются элементы как тоталитаризма, так и авторитаризма. К ним, как правило, относят франкистский режим в Испании и салазаровский в Португалии, просуществовавшие с 30-х гг. XX в. до демократических революций середины 70-х гг. Некоторые авторы (например, М. Дюверже) не без оснований называли их псевдофашистскими.

В XX в. важнейшие признаки политической системы диктаторского типа проявились в чисто тоталитарных режимах. В политической системе тоталитарного типа выделяются фашистский и национал-социалистический режимы соответственно в Италии и Германии на правом фланге идейнополитического спектра, а также большевистский в СССР – на его левом фланге (во всяком случае, в период господства сталинизма).

Фагиизм (итал. fascismo, от fascio – пучок, связка, объединение) представляет собой одно из главных течений общественно-политической мысли и социально-политическое движение, получившие широкое распространение в странах Европы в 20–40-х гг. XX в. Основную роль в разработке, распространении и реализации идей, принципов и ценностей фашизма внесли граф Ж. А. де Гобино, X. Чемберлен, Г. д"Аннунцио, Дж. Джентиле, А. Розенберг, Й. Геббельс и, конечно, Б. Муссолини и А. Гитлер.

Наиболее законченное выражение эти идеи и концепции получили в итальянском фашизме и германском национал-социализме, воплотившихся в соответствующих политических режимах сначала в Италии, а затем в Германии. Между ними располагались переходные или гибридные режимы генерала Франко в Испании, Салазара в Португалии, Хорти в Венгрии.

В фашизме в качестве главного теоретического и аналитического инструмента трактовки мировой истории используется своеобразно трактуемая идея нации, или национализм, который в германской версии фашизма – национал-социализме – приобрел форму расизма. В нем было достигнуто слияние крайних форм национализма с отдельными своеобразно трактуемыми элементами социализма, что и дало основание А. Гитлеру и его сподвижникам говорить о национал-социализме.

С самого начала фашизм рассматривал нацию как некий синтез всех без исключения материальных и духовных ценностей и как таковой пользующийся приоритетом перед отдельным индивидом, группами, слоями, классами. Как утверждал Гитлер, определяющее значение имеет "осуществление волеизъявления нации, ибо только это волеизъявление может быть исходной точкой для политических выступлений". В отличие от "буржуазного и марксистско-еврейского мировоззрения", откровенничал он, идея национал-социалистического "народного государства" оценивает "значение человечества в его базовых расовых терминах". Наиболее законченное выражение эта установка нашла в антисемитизме.

Фашисты отвергали какие бы то ни было ограничения на власть государства. Оно но своей сущности интегрально и тотально, в его рамках нет места частному в отрыве от публичного. Эта идея нашла доктринальное выражение в следующем афоризме Муссолини: "Все внутри государства, ничего вне государства, и ничего против государства".

Фашизм и большевизм имеют как точки соприкосновения концептуального и типологического характера, так и серьезные расхождения. Бросается в глаза изначальная несовместимость их идеологий. Здесь достаточно упомянуть такие дихотомические пары, как интернационализм – национализм, теория классовой борьбы – национально-расовая идея, материализм – идеализм, с помощью которых определяется противостояние марксизма-ленинизма и фашизма.

Если в марксизме-ленинизме в качестве главного теоретического и аналитического инструмента трактовки мировой истории брался класс, то в фашизме в качестве такового служила нация. Первый отдавал моральный и теоретический приоритет концепции класса, а второй – концепции нации и даже расы. В результате место марксистских понятий "прибавочная стоимость" и "классовая борьба" в национал-социализме заняли понятия "кровь" и "раса".

Фашисты и национал-социалисты как в теории, так и на практике отводили решающую роль политике и идеологии, они сохранили частную собственность на средства производства и рыночные механизмы функционирования экономики. Большевики же, которые в теории определяющую роль отводили базису, или экономике, пошли по пути полного обобществления средств производства. Если большевики уничтожили рынок, то национал-социалисты его оседлали, приручили.

Марксизм-ленинизм в теории руководствовался коммунистическим идеалом построения совершенного и справедливого общественного строя. Однако проблема состоит в том, что для реализации поставленной цели на вооружение были взяты безжалостные, антигуманные средства. В этом контексте величайшая ошибка большевиков состояла в том, что они дискредитировали великий коммунистический идеал.

При всем том неоспорим факт близости и определенного родства фашизма и большевизма по целому ряду параметров. Это, в частности, единая, всеохватывающая цель (хотя она существенно различается по своему содержанию); господство одной-единственной революционной партии нового типа; моноидеология, отвергающая другие идеологии; сходные средства и методы достижения идеальных целей; слияние в единое целое партии, государства и общества; политизация всех без исключения сфер жизни; физический и моральный террор и т.д.

Именно эти характеристики позволяют оценивать и фашизм в разных его вариантах, и марксизм-ленинизм в его большевистской интерпретации как два противоположных проявления или два альтернативных (правый и левый) варианта особого общественно-исторического феномена – тоталитаризма.

При этом нельзя забывать, что сами тоталитарные режимы были подвержены определенным изменениям. В Советском Союзе о более или менее чисто тоталитарном режиме, по-видимому, корректно говорить применительно к сталинскому режиму, охватывающему период с конца 1920-х до первой половины 1950-х гг. В последующие же годы имела место постепенная либерализация режима в плане отказа от наиболее жестких форм контроля над умами людей, а также от явного террора.

Материал из Юнциклопедии


Диктатура (от лат. dictatura - неограниченная власть) - это тип режима и способ осуществления государственной власти, при котором происходит концентрация власти в руках одного диктатора или группы лиц. существенно ограничивающих демократические права у свободы, ликвидирующих или игнорирующих деятельность политических партий и представительных парламентских учреждений, часто прибегающих к насилию, репрессиям и террору. От единоличных решений бесконтрольного диктатора зависит судьба как всей страны, так и отдельных граждан. Открывается возможность для произвола, тирании. Устанавливается культ личности диктатора, его обожествление.

Диктатура возникает в условиях обострения борьбы за власть во время социальных конфликтов, революций, войн, ослабления демократии.

Существуют три типа диктаторских режимов: автократия, авторитаризм и тоталитаризм. Автократический характер носили абсолютные монархии, когда вся полнота власти принадлежала королю, царю, императору (см. Государство). Авторитарная форма диктатуры допускает формальное существование конституции, парламентских учреждений, общественных организаций. Однако реальная власть сохраняется за единоличным диктатором или группой лиц. Тоталитарный режим вводит всеобщий контроль правящей в государстве элиты над экономической, политической, культурной жизнью общества. Существование даже формальной оппозиции при таком режиме невозможно. Правящая партия становится частью государственного аппарата.

Диктаторскими, автократическими явились режимы неограниченной монархии в Древнем Риме эпохи империи и периода абсолютизма в средние века (см. Феодализм). Наиболее жестокие формы диктатура монархов приобрела при Нероне, Домициане, Трояне, Калигуле в Древнем Риме, при Людовике XIV и Людовике XV во Франции, при Иване IV (Грозном), Павле I в России. Диктаторский характер носил политический режим Наполеона I Бонапарта, объявившего себя императором (см. Наполеоновские войны). Власть мамлюков в Египте выступила формой диктатуры военной элиты.

Диктаторские авторитарные режимы устанавливались в ходе социальных революций, поскольку новые общественные отношения еще не стабилизировались и переходный характер эпохи требовал концентрации власти в руках одного человека или группы лиц, наделенных чрезвычайными полномочиями. Так, в период Английской буржуазной революции 17 в. О. Кромвель был объявлен лордом-протектором (1653-1658), что означало установление диктатуры Кромвеля. В ходе Великой французской революции 1789-1799 гг. была установлена якобинская диктатура (1793-1794), ведущими деятелями которой выступили М. Робеспьер, Ж. П. Марат, Ж. Дантон, Л. Сен-Жюст.

Авторитарные режимы существовали в период диктатуры Ф. Франко в Испании, А. Пиночета в Чили, А. Стресснера в Парагвае. Диктатуры тоталитарного типа, поставившие все общество под контроль бюрократического государства, были установлены в нацистской Германии при А. Гитлере, в фашистской Италии при Б. Муссолини (см. Фашизм). Тоталитарный характер носили политический режим сталинизма в СССР, левоэкстремистская диктатура Пол Пота в Камбодже, режим Н. Чаушеску в Румынии. Диктатура способна за счет высокой концентрации власти и устранения или нейтрализации оппозиции в обществе мобилизовать средства и возможности государства для решения некоторых текущих проблем жизни общества и внешней политики. Однако в долговременной перспективе диктаторские режимы оказываются неэффективными, поскольку препятствуют созданию гражданского общества, приводят граждан к пассивности, незаинтересованности в делах государства, падению нравственности и в конечном счете обрекают общества на кризис. Выход из него возможен лишь на путях демократизации.